старшие по головке его не погладят, и наконец уступили место смирению, неуверенному согласию и желанию помочь.

— Ладно, — он протянул руку.

Я вышла из комнаты, дверь закрыла и руку приняла.

Подземелье цитадели выглядело ровно так, как положено выглядеть пыточным застенкам. Окон нет, стены чёрные, монолитные, каменные на вид, коридоры узкие и освещены закреплёнными под потолком светильниками. Массивные двери, ведущие в камеры и прочие подсобные помещения, тоже казались каменными, не деревянными, как в тюрьмах Светлой стороны. Так, с одного беглого взгляда, трудно предположить, как часто подземные этажи использовались по прямому своему назначению, но не похоже, чтобы тюремные камеры кто-то занимал.

Олли перенёс меня в один из коридоров, озарённых рассеянным неярким светом, опасливо осмотрелся и повёл к одной из двух ближайших дверей. Прислушался к доносящимся из-за створки звукам, вернее, отсутствию таковых, и осторожно приоткрыл. Заглянул и поманил меня. За дверью небольшая комната с придвинутым к стене столом и парой стульев. Олли закрыл дверь, прокрался к столу и коснулся стены. Непроницаемая литая чернота резко побледнела, словно выцвела за долю секунды, и стена стала прозрачной, будто стеклянной. По ту её сторону вторая комната, внушительных габаритов стул с прикованным к нему Дереком и расхаживающий перед ним Эйден. Ближе к прозрачной стене стоял второй стул, попроще, деревянный, без металлических браслетов на ножках и подлокотниках.

— Они нас не слышат и не видят, а мы их да, — почему-то шёпотом сообщил Олли.

Я кивнула и прислушалась к разговору.

Если это, конечно, можно назвать разговором.

Судя по виду обоих инкубов, беседа длилась уже какое-то время — скорее всего, с момента, как Эйден покинул мою спальню, — и желаемого результата не принесла. Дерек растрёпан, помят, расстёгнутая, явно наспех наброшенная рубашка расписана тёмными пятнами, пот вперемешку с кровью, волосы слиплись сосульками, но выражение физиономии на диво глумливое, насмешливое. Эйден казался по обыкновению сдержанным и лишь во взгляде мелькало иногда недовольство упрямством допрашиваемого. Он последовательно задавал вопросы о похищении, кто, куда и зачем, однако отвечать по существу Дерек не торопился. Беззаботно смеялся, норовил поддеть, отпускал странные, как на мой вкус, замечания о происхождении Стражей вообще и Эйдена в частности, его возмутительном пренебрежении инкубьими традициями и внезапном интересе к отдельно взятой ведьме, коего быть не должно. Уже минут через десять меня начали раздражать его однотипные ответы с пошловатым душком и откровенная насмешка в лицо Стража, но Эйден терпеливо, раз за разом, повторял вопросы, менял формулировку, заходил с другой стороны.

— А что, пыточной тут нет? — не выдержав, повернулась я к Олли.

— Нет.

— А если обычные беседы не производят на подозреваемого нужного впечатления? Угрожаете заболтать его до смерти?

— Наша тьма, тьма каждого Стража, может убить в мгновение ока, — осторожно признался Олли. — Но ни один Страж не может и не должен использовать её бездумно и безрассудно, как пожелает… особенно когда эмоции могут довлеть над разумом. Стражу не позволено убивать кого-либо без веской причины и признания вины, в противном случае мы теряем годы жизни. Наша сила нас и пожирает, — Олли помедлил и добавил едва слышно: — Эйден заверил Бастиана, что способен себя контролировать… иначе Бастиан бы сам…

Я вышла в коридор, направилась к соседней двери и взялась за ручку. Вопреки ожиданиям, повернулась она без усилий, и створка распахнула легко, бесшумно. Инкубы встретили меня с закономерным удивлением, хотя и разного толку. Эйден сразу бросил мрачный, не предвещающий ничего хорошего взгляд сначала мне за спину, затем через своё плечо, на стену, с этой стороны непроницаемо чёрную. Дерек же расплылся в широкой радостной улыбке, словно всё это время только и ждал моего появления.

— А, Инушка-краса, сладкая моя!

— Инарин, выйди, пожалуйста, — негромко, но твёрдо велел Эйден, шагнув ко мне.

— Где Вит? — подступила я к пленнику.

— Какая жалость, что нас столь не вовремя прервали, — Дерек откинул голову на высокую, жёсткую спинку, глядя на меня снизу вверх наигранно обожающим взором. — А нам было так хорошо вдвоём.

— Где мой фамильяр?

— Ты так сладко стонала…

Едва заметно поморщившись от его реплик, Эйден взял меня за плечи и попытался оттеснить к двери.

— Это бесполезно.

— Говори, демонов сын, что вы сделали с Витом? — повысила я голос и добавила немного чистой, неоформленной силы.

Голова Дерека дёрнулась от удара, опустилась, облепленная упавшими прядями волос.

Или чуть больше, чем немного.

— Инарин, — хватка Эйдена обрела стальную крепость, руки сомкнулись кольцом и меня потащили к двери.

Я рванулась.

— Где Вит⁈ Отвечай немедленно, иначе я твою рожу так разукрашу, что твоё демоново очарование вообще больше ни на кого никогда не подействует!

— Где твой котик? — голову Дерек поднял, облизал окровавленные губы и рассмеялся. — Так вот же он, рядом. Бери и пользуйся. Что, не достаёшь? Тогда, может, не стоило хватать то, что тебе не по зубам, ведьма?

Эйден вывел сопротивляющуюся, упирающуюся меня в коридор, где замер изрядно побледневший Олли.

— Олли, тебе что сказано было?

— Приступить к выполнению своих ежедневных обязанностей и не вмешиваться, — понурился Олли.

— Инарин, успокойся, — Эйден поставил меня у противоположной стены, отпустил и закрыл дверь в допросную.

— Но Вит…

— Тебе он скажет не больше, чем мне.

— Зато я могу вломить ему так, что мало не покажется!

— Олли, пригляди, будь добр.

— Хорошо, — еле слышно откликнулся тот.

Эйден же шагнул ко мне, приобнял и вокруг заклубилась тьма.

* * *

Перенеслись мы на верхнюю террасу, откуда открывался вид на бассейн. Едва тьма рассеялась без следа, как Эйден отпустил меня и отступил к парапету. Я оглянулась на оставшиеся открытыми стеклянные двери, убеждаясь, что в комнате за время моего отсутствия не появились нежданные гости, — кажется, я становлюсь чересчур подозрительной, — и повернулась к Стражу.

— Я уже говорила Олли и могу повторить тебе: Вит не может слишком долго находиться в этой цепи, иначе ему грозит полная дематериализация без возможности восстановления оболочки в физическом мире, — напомнила я. — Поэтому чем скорее Дерек сознается, куда они дели Витьку, тем лучше. Во мне, конечно, нет тьмы, подобной вашей, но поспособствовать скорейшему выбиванию признания я могу и посредством своих ведьмовских сил. И нет, совесть меня потом мучить не будет.

— Боюсь, именно этого он и ждёт, — возразил Эйден.

— Чего? Побоев?

— Да.

— И что, думаешь он до такой степени любит боль, что любые пытки ему только в радость? Но пытать по-всякому можно, и морду бить при том необязательно.

— Инарин, он в достаточной мере знает меня, знает многое о Стражах и располагает сведениями о тебе.

— Вы действительно могли жить по соседству, просто ты в силу разницы в возрасте