заняла кресло по другую сторону столика и велела дворецкому подать свежий чай и принести чашку для неё. Дождавшись, пока голем доставит требуемое, разлила всем чай и, неспешно потягивая горячий напиток, принялась болтать с Фером обо всём и ни о чём в частности. Я мрачно жевала имбирное печенье и невольно удивлялась умению леди вести пустопорожнюю беседу с кем угодно. Для неё не имели значения возраст, происхождение и род деятельности оппонента, она могла несколько минут кряду говорить и говорить без устали о какой-то ерунде, пока собеседник слушал её восторженный бессмысленный щебет так, словно леди вот-вот поведает ему некую крайне важную информацию. Обо мне все мигом позабыли, я заметила, что Радана даже не пытается вовлечь угрюмую ведьму в разговор. И когда высокая фигура наконец материализовалась посреди гостиной, я готова была броситься Эйдену на шею и умолять забрать меня отсюда куда угодно.

Появление Эйдена заметно обрадовало леди. Она предложила присоединиться к нашей приятной компании и выпить с нами чаю, который сегодня так восхитительно ароматен, и печенье удалось на славу, ничего вкуснее она с роду не ела, и эн Ферубрумуил на редкость интересный собеседник, и…

Эйден вежливо, но твёрдо попросил Радану удалиться в свою спальню, или пойти погулять в сад, или заняться акварелями — в общем, найти себе другое дело и не путаться у Стражей под ногами. Почему-то я ожидала, что леди удалится беспрекословно, со всяческими извинениями, однако Радана снова удивила.

Уходить она не захотела.

Гневно сверкнула очами, обиженно надула губы и заявила тонким, звенящим от возмущения голосом, что желает остаться именно в этой гостиной и продолжить чаепитие.

Эйден глянул на меня, затем на растерянного Фера и едва заметно качнул головой в сторону двери. Я встала, цапнула приятеля за руку и потащила к Стражу. Леди изволит чаёвничать дальше? И пускай себе. В цитадели места много.

Эйден перенёс меня и Фера в другую, незнакомую мне гостиную, поменьше, но обставленную так же. Коротко, чётко опросил лесовика, не узнал ничего нового и в сопровождении голема отправил на выход.

— Удалось выжать из Дерека хоть что-то полезное? — спросила я, когда Фер, грустно махнув мне рукой на прощание, скрылся за дверью.

— Нет, — Эйден опустился на диван, откинул голову на спинку и уставился в потолок.

На всякий случай я села рядом и тоже посмотрела в потолок.

Ответа на наши вопросы там не наблюдалось.

— А ты его не…

— Нет.

То бишь с пристрастием не допрашивал. Какие-то на редкость гуманные методы у великих и ужасных Стражей, на Светлой стороне вовсе полагавшихся воплощением сказочного зла.

— По крайней мере, Фер косвенно подтвердил, что твоё предположение неверно, — заметила я осторожно.

— Которое предположение? — устало полюбопытствовал Эйден.

— Что истоки происходящего могут крыться в моей компании.

— Значит, я был неправ.

— А ты сам-то что делал восемь лет назад?

— Готовился стать Стражем.

— Да? — я пригляделась к мужчине рядом. Даже с учётом видовых особенностей лет ему… тридцать, если чисто по внешности судить. Или чуть больше. — Мне показалось, новые Стражи выбираются из совсем юных нелюдей… как Олли, например.

— Олли немного старше, чем выглядит, — огорошил Эйден. — Хотя и несильно. И не всегда новичок избирается из числа юных. По-разному бывает.

— То есть восемь лет назад ты был моложе, чем я сейчас, — попробовала я осмыслить услышанное.

— Уж точно не моложе.

— Пусть бы и столько же, сколько мне сейчас. Главное, что ты только готовился. А превращение… уже прошёл?

— Нет. Бывает, между избранием нового Стража и полным превращением проходит год или два, смотря по тому, каково происхождение новичка, возраст… много факторов.

В любом случае Эйден уже был в цитадели, не в Нодкраде, и встретиться мы с ним не могли нигде и никак. А то, что мне что-то там показалось на мгновение, когда я впервые его увидела в приёмной…

Почудилось.

Бывает.

Посреди гостиной заклубилась тьма и рассеялась, оставляя высокую фигуру, радости вызвавшей во мне куда меньше, чем долгожданное появление Эйдена в покоях Олли.

— А, вы оба здесь, — Бастиан смерил меня неодобрительным взглядом.

— Что-то случилось? — равнодушно спросил Эйден, продолжая глазеть в потолок.

— Как сказать.

— Как есть.

— Леди Ризант изволила пожаловаться на неподобающее и грубое обращение с твоей стороны и потребовала сию минуту вернуть её в мои апартаменты, — выдал Бастиан возмущённым тоном, хотя и неясно, что конкретно так его покоробило — предположительно грубое обращение с прекрасной дамой или её желание перебраться обратно в комнаты старшего Стража.

— Что-что, простите? — не сдержалась я. — Серьёзно?

— Не уверен, что понимаю вас, энни, — нахмурился Бастиан.

— Леди Ризант пожаловалась? На Эйдена? Ещё и пожелала переехать в срочном порядке в ваши покои? А как же она человек, она рождена на Светлой стороне, она подданная одного из тамошних королевств и на стороне Тёмной прав не имеет?

— Леди Ризант не совсем человек и рождена она на Тёмной стороне, — сообщил Эйден.

Вот теперь точно огорошил. Всё равно что подкрался со спины и мешком пыльным огрел.

— Не… не человек? — пролепетала я растерянно.

— Полукровка. Суккуба наполовину.

— Радана дочь одного из Стражей, — неохотно добавил Бастиан. — Моего предшественника, если точнее… и человеческой женщины.

— Если мать человек, то отец…

— Инкуб, — припечатал Эйден.

Вот почему мужчинам в её присутствии сразу мозги отказывают. Радана пускает в ход суккубье очарование — хотя тьма разберёт, осознанно или нет, — и те растекаются лужицей у её ног.

— И лорд Ризант ей…

— Приёмный отец, — судя по недовольной гримасе Бастиана, рассказывать мне такие подробности он категорически не желал, но делать нечего, лошадь уже убежала и запирать денник поздновато.

— Мать тоже приёмная? Или леди Ризант в стремлении забеременеть решилась на адюльтер?

Бастиан скривился сильнее, и я поняла, что угадала.

Выходит, умница и красавица Радана появилась на свет результатом тайной внебрачной связи леди Ризант и инкуба, которого какая-то нелёгкая занесла на Светлую сторону. Нет, инкубы и суккубы и с нашей стороны случались, но…

— Подождите, — я повернулась к Эйдену. — Ты сказал, Радана родилась здесь, на Тёмной стороне.

— Так и есть.

Устав возвышаться над нами, словно башня маяка над морем, Бастиан огляделся и сел в кресло напротив нас.

— Отношения Стража Хильберта и леди Розалины Ризант… зашли слишком далеко, — продолжил Бастиан тем же недовольным, вымученным тоном, будто говорил он не о своём предшественнике, а выдавал грязные секреты собственной семьи, под давлением причём. — Полагаю, лишь самой Розалине известно, желала ли она исполнить свой долг перед родом супруга любым способом, пусть бы и столь… сомнительного толку, или действительно полюбила Хильберта. Их роман завертелся быстро, бурно и безрассудно и вскоре леди сообщила Хильберту о своём… деликатном положении.