Я молча кивнула, оценивая из-за угла часть дома Хейли, которую было хорошо видно – горели огни, сияли артефакты, лилась музыка – сегодня у них праздник?

Зиккерт не соврал, вернувшись за мной мгновений через пятнадцать, и уже успел переодеться. Нарядный камзол припорошил снег. Он выдал мне маску, отделанную синими лентами, одну из стандартных для маскарадов, и шелковый нарядный плащ, чтобы накинула сверху, сняв свой.

В дом мы зашли легко, миновали нижние коридоры, кухню, где туда-сюда снова слуги и поднялись на черную лестницу. На площадке Зиккерт помедлил, оценив мой вид, и вытащил из ближайшей вазы розу, тоже синюю – вопиющее расточительство для середины зимы, заказывать для оформления дома живые цветы. Обломал стебель и резко сунул мне в волосы, за что тут же получил по рукам – шипы остались и оцарапали ухо.

– Зиккерт, – прошипела я тихо, этот козел поправил цветок, стер кровь кончиком пальца и нарочито медленно слизнул.

Псаков больной извращенец!

– Тише, – он крутанул меня за талию, взвихрился плащ, укутывая наши ноги, когда он впихнул меня в ближайшую нишу – кто-то спускался по лестнице, насвистывая что-то из мотивов театральных постановок. – Т-с-с, – теплый палец лег на мои губы, тело Зиккерта напряглось, как перед прыжком.

– Развлекаешься? – незнакомый, томный, и явно уже хорошо пьяный голос прозвучал над нашими головами с верхней площадки. – Ну-ну…

Послышались нечеткие шаги, и Зиккерт впихнул меня ещё дальше, полностью закрыв своим телом, впечатавшись так, что я чувствовала каждую пряжку на одежде.

– А я вот…тью… Хочешь, – послышался плеск в бутылке. – Зи?

– Отвали Арти, я занят, – отшил Ремзи грубо.

– Нехорошо, Зи, – снова заканючил голос и икнул, – не-хо-ро-шо. Я всегда составлял тебе компанию и делился… всем… ик… Я вижу вы ещё не перешли к сладкому, – хохотнул Арти, – может, как в старые добрые времена…

– Моё, – руки Ремзи сжались крепче, – не делюсь своим. Арти, свали, я занят, – теплые губы Зиккерта крепко запечатали мне рот, и прежде, чем он сообразил – я укусила. Тяпнула со всей силы, до крови. Ремзи застонал, но не от удовольствия, от боли – мы так и застыли единой композицией – зубы я сжала крепко.

– П-п-понял… ик… ухожу…

– Арти…, – кто-то позвал пьяного дружка Зиккерта наверх и нетрезвые шаги удалились.

Мгновений через пять все стихло, Ремзи отпустил руки – я отодвинулась, сплевывая в угол – крови было много. Нижняя губа Зиккерта распухла, с четкими отпечатками моих зубов.

– Переигрываешь, – я отерла губы рукавом.

– Достоверность, – прошептал он в ответ, трогая губу языком.

– Скажи спасибо, что не стошнило.

– Идем, – он прислушался, и потянул меня наверх по лестнице. Один пролет, второй, Фей поселили на третьем ярусе. Мы ещё несколько раз ныряли в ниши, прятались за портьерами и вламывались в совершенно пустые комнаты, пережидая за дверью, пока уйдет пьяная молодежь. Если это – способ Хейли приучить отроков к самостоятельности, они выбрали неверный метод.

– Здесь один выход с этажа, тут второй. Первая дверь, – Ремзи кивнул на комнату Фей, – я вернусь и выведу, мгновений через двадцать.

Я кивнула – времени должно хватить.

Мы почти дошли, как снизу послышались голоса – кто-то поднимался. Прятаться было особо негде, третий ярус был обставлен просто, почти бедно. Ремзи напрягся и впихнул меня в единственное закрытое место – на подоконник за портьеру. Я затаила дыхание.

– Так, так, так, – вальяжный голос Анастаса я узнала сразу. – Кто у нас здесь? Собачка! – несколько голосов подхватили шутку, радостно заржав.

– Нехорошая собачка, – послышалась почти прямо напротив меня через плотную ткань. – Непослушная, – цокнул он языком. – Собака должна знать своё место, не так ли, господа?

– Так!

– Верно! – тут же подхватили сзади.

– На колени, – таких жестких интонаций Анастас в Школе не позволял себе никогда. Я сместилась вправо и в узкую щелку увидела, как плечи Ремзи напряглись – он загородил меня спиной.

– На колени, я сказал, – щелкнул хлыст, раздался свист, хлопок, голова Зиккерта мотнулась в сторону от удара. – На колени, тварь!

На мгновение все затихли, жадно наслаждаясь зрелищем. Ремзи помедлил, и очень неохотно сначала упал на одно колено, потом согнул второе, гордо выпрямив спину.

– Молодец, хорошая собачка, хорошая. Не так ли, господа? – Анастас повеселел. – К ноге!

Я тихо выдохнула сквозь зубы. Телохранитель? За подобное дядя так отходил бы Акса, что он не смог бы не то, что сидеть, а даже лежать. Это – Клан, это – самые близкие люди, которые будут за твоей спиной. Хейли – идиот.

– К ноге! – повелительные интонации, пахнуло силой – Анастас использовал Право. И Ремзи… пополз. Через силу, нехотя, медленно, сопротивляясь, но пополз. – Вот так, – хлыст поощрительно взъерошил темные волосы. – Каждый должен знать свое место.

Сзади одобрительно заржали.

– Наказан, за самовольную отлучку, – раздался резкий свист, и голова Ремзи мотнулась в другую сторону – алая полоса расцвела на второй щеке.

Теперь я могла понять, почему Зиккерт так легко сменил Клан. Каким бы скользким змеем не был Дарин, он никогда не позволял себе подобной низкопробной вульгарщины.

– Сир! – кто-то позвал Анастаса и вся толпа послушно развернулась.

– Охранять! – Хейли пнул Ремзи сапогом в плечо, но тот устоял, качнувшись. – Твое место у ног хозяина.

Коридор опустел через пару мгновений. Я выдохнула и оттянула ненавистную маску – она натерла и было жарко.

На двери комнаты не было никаких чар, и я не подумала, спросить у Зиккерта, что делать, если закрыто, но ручка поддалась, бесшумно опустившись вниз, и я быстро скользнула внутрь.

Все звуки отрезало сразу, видимо стоял купол тишины. Тусклый свет уличных светильников едва-едва пробивался через шторы, ложась серыми полосками теней. Я охнула едва слышно, прикусив губу – споткнувшись обо что-то в темноте, и наощупь двинулась вперед, ковер глушил шаги.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела тахту с легким балдахином в дальней части комнаты. Фей спала чутко – щелкнули кольца, вспыхнули заготовки плетений, но я успела раньше и крепко зажала ей рот. Она дралась, как сумасшедшая, пытаясь вывернуться, пока я не прошептала: «Тише, Фей, тише, это я».

Фей замерла резко, маленькие ладошки пробежались по волосам, скулам, пощупали воротник, обвели герб Блау на предплечье по контуру, и она замотала головой – отпусти. Я убрала ладонь и приложила палец к её губам – молчать. Начала вставать, чтобы проверить комнату на артефакты прослушки, но Фей всхлипнув, крепко вцепилась пальцами в рукав.

Обняла крепко-крепко, так, что перехватило дыхание, ткнулась лбом куда-то в плечо и… заплакала. Совершенно беззвучно. Только вздрагивали худенькие плечи.