лично не участвовал в войне. Не послушал тогда меня отец, а ведь можно было сменить династию на троне. Надо было посылать воинов не в армию, а ударить по столице».

Уже подходя к карете, граф увидел Франческу, беседующую с этим выскочкой. Сердце на минуту дало сбой.

Влетев в карету, он заорал кучеру:

– Гони!

«Подожди-подожди, ты еще вспомнишь меня», – грозился Тьери, и непонятно было, кого он имел он в виду: Дарка или королеву. А может, Франческу? Нет, граф не любил принцессу, но он никогда ни в чем не знал отказа, и ситуация, в которую он сейчас попал, не просто его бесила – она просто сводила его с ума.

Граф готов был пойти на что угодно, чтобы добиться своего. Конечно, после той дуэли ночью в парке он понял, что с Дарком ему не справиться. Но ничего, есть и другие пути и возможности.

Глава тринадцатая

Томазо Гурот зашел в каюту Истанги после того, как она сдала дежурство. Он деловито осмотрел каюту и без приглашения уселся в кресло, стоящее у стены.

– Присаживайся, – сказал он девушке, когда та вскочила при его появлении, – нам надо поговорить. Кстати, я подменил учебную программу обучающего прибора. Не стоит резко пытаться изменить эволюцию на этой планете, пусть все идет своим чередом.

Истанга, услышав это, густо покраснела: она и правда пыталась через коммуникатор влить знания в отца своих детей.

– Через несколько дней за тобой прибудет императорская яхта, ты отправишься в метрополию, ну и еще я перевел на твой счет часть своих средств.

Истанга была просто ошарашена словами Томазо.

– Зачем? – спросила она.

– Хм, как бы тебе объяснить… – задумался Томазо. – Хорошо, слушай, но запомни: это строго между нами. И если то, что я тебе расскажу, достигнет ушей императора, ты, так же как и я, остаток жизни проведешь на какой-нибудь третьесортной планете или удаленной от метрополии базе.

Я, Томазо Гурот элдин Кантенгер, двоюродный брат императора, был сослан на эту капсулу за довольно серьезный проступок: в пылу ссоры я толкнул его, заявив императору, что сяду на его место и изменю всю его никчемную политику. Почему я так сказал, это долгий разговор, и он не для сегодняшнего дня.

Я первый в праве на трон после императора, но я старше, да и годы, проведенные на базе, продолжительности жизни не способствуют. Я объявил твоих детей своими, потому что неизвестно, кто после смерти императора сядет на трон. Династия прервется.

Теперь же твои дети являются претендентами на трон. У императора нет детей. Что только ни делали врачи, но ничто не помогло, он бесплоден: эякулят не содержит сперматозоидов, полностью атрофирована работа гонад, и полностью отсутствует половая хромосома. Кстати, меня это минуло, я, скажем так, смог в этом убедиться. У тебя же, я смотрел последнюю распечатку кибердоктора, будут мальчики.

Томазо замолчал, собираясь с мыслями.

– Мальчишки… Уже и не помню, когда кто-то рожал двойню мужского пола, – продолжил он через некоторое время. – Когда-то я очень любил твою мать… – Томазо помолчал, а потом добавил: – Да, очень любил, просто сходил по ней с ума. И я готов был на ней жениться, хоть мы и были слишком не равны в положении, но брат запретил мне подобный мезальянс. Мы были с ним очень близки, росли и воспитывались вместе, но после этого запрета я его возненавидел.

Твоя мать вышла за другого. Я знал твоего отца, он был одним из героев Пантайга: когда мятежники прорвали фронт, он стал у них на пути и сдерживал прорыв до прибытия подкрепления. Твои родители потом и служили вместе, а тебя воспитывали няньки. Они и погибли вместе, до конца выполнив свой долг. Когда их не стало, я принялся следить за тобой, и тому, что ты оказалась здесь, а не где-нибудь еще, поспособствовал я.

Томазо снова помолчал.

– К тебе же я отношусь как к дочери, тем более что в гибели твоих родителей есть и моя вина: ведь император и послал их в дальний сектор, чтобы я не видел твою мать. Так что я еще и поэтому взял над тобой шефство. В метрополии тебя окружат заботой и вниманием: твои дети – это гарантия продолжения династии, и брат наизнанку вывернется, чтобы угодить тебе и детям, ведь он считает их моими, не зря же он лично распорядился прислать за тобой свою яхту. И не надо разубеждать его в этом, тем более и документ есть.

Ты спросишь, зачем мне это нужно? Ты молода и пока не понимаешь, что мы вырождаемся. Все больше молодых умирают от всевозможных болезней, с которыми они уже рождаются. А вот в отце твоего ребенка, мне кажется, присутствует древняя кровь рода Великого Рассвета. Да не сомневайся, я в этом уверен. Может, с этих малышей и начнется возрождение великой династии Англаев. Но после рождения малышей мой тебе совет: жить не во дворце и даже не в столице. Император умен и, думаю, он пойдет тебе навстречу. Пусть ребята поживут рядом с простыми людьми, это сыграет роль в их дальнейшей жизни.

Вот, в принципе, и все, что я хотел сказать. Я понимаю, что у тебя сейчас есть миллион вопросов, но, как говорили древние, во множестве знаний множество печалей. Так что остановимся на этом. Да, вот еще, – на стол легла папка с бумагами, которую Томазо до этого держал в руках, – здесь наше брачное свидетельство, заверенное печатью и подписями свидетелей.

Томазо грустно улыбнулся. Потом протянул обыкновенный бумажный конверт, какие использовали много лет назад.

– Вот, возьми и это.

Истанга протянула руку и приняла конверт.

– Прочтешь, когда будешь в дороге, это поможет тебе кое-что понять. А за отцом детей я присмотрю, – проговорил он, поднимаясь.

Истанга сидела, пораженная только что услышанным. Потом подтащила к себе папку с документами, открыла ее и вчиталась в документ. Из глаз на пластик свидетельства упала слеза, и девушка, хлюпнув носом, поспешно вытерла глаза. Потом встала и спрятала документы и письмо в свой блок-кейс.

Томазо шел по коридору и улыбался. Да, он не сказал Истанге самого главного. Но когда-нибудь девушка узнает, что она не чужой ему человек, а его родная дочь. «Просто, доченька, еще не пришло время для этого откровения. Но я сделал для тебя все, что смог», – думал Томазо Гурот элдин Кантенгер.

* * *

Обручение состоялось во дворце, в королевской часовне. Как ни хотел Дарк увезти Франческу с собой, не получилось. Королева настояла на том,