Вспоминая странные, порой трагичные судьбы моих товарищей по детдому, я приняла твердое решение поговорить с Максимом о своей беременности. Решать в одиночку я просто не имела права. С этой мыслью я закрыла глаза.

Проснулась я от странного сладковатого запаха. Приподнявшись, я увидела Макса. Он сидел в кресле и смотрел на меня. Слабый свет ночника выхватывал из темноты его горящие глаза и голую грудь, слегка прикрытую полураспахнутым халатом. В руке он держал довольно большую сигару. Видимо, от нее и шел этот одуряющий запах.

– Что ты куришь? – недовольно спросила я.

– Хочешь попробовать? Это марихуана.

– Нет уж, спасибо. Мне и водки хватает.

– Ты не понимаешь, это разные вещи. От выпивки никогда так не раскрепостишься, как от травки. Отвлекает от проблем.

– Привыкнуть не боишься?

– Не смеши, я достаточно редко балуюсь подобными вещами, да и потом, это не вреднее самогона.

– Все-таки не стоит, наверное, да и нет у тебя особых проблем.

– Есть, еще как есть… Знаешь какая у меня основная проблема? Ты. Свалилась прямо на голову и исковеркала жизнь.

Максим перебрался ко мне на кровать. Сел и взял мою руку в свои. Сердце забилось быстрее, я изо всех сил сдерживала его темп. Вблизи я разглядела, насколько он пьян.

– Тебе в кровать нужно, хочешь, я тебя провожу?

– А я разве не в кровати?

– Тебе нельзя здесь спать, прислуга увидит, пойдут сплетни.

– Я не собираюсь спать, я пришел совсем не для этого.

Максим скинул халат и провел моей рукой по своей груди. Потом наклонился и поцеловал в губы. Видимо, он очень хотел близости, потому что не стал долго тянуть и просто набросился на меня, с какими-то животными страстью и нетерпением. Сегодня он совсем не походил на нежного и умелого партнера. Его ласки граничили с насилием, я не сопротивлялась натиску, и все закончилось довольно быстро и бурно.

Макс крепко прижал меня к себе и сказал:

– Ты моя женщина. Неужели ты действительно веришь, что сможешь сбежать от меня? Вот так вот просто взять и уйти?

– А почему нет?

– Ты думаешь, я позволю?

– Я сама решаю, как планировать свою жизнь.

– Ты ошибаешься, любовь моя! – Глаза Максима стали жесткими. – Я тебе не мальчик, чтобы поиграть со мной, а потом бросить.

– Но как ты не понимаешь, что наши отношения невозможны?

– Я знаю только одно: ты не сможешь от меня сбежать. Я куплю тебе дом, ты будешь там жить и ждать меня.

– Сколько? Сколько я должна ждать? И чего?

– Ты все усложняешь, драматизируешь. Надо смотреть на вещи проще. Нам хорошо с тобой, зачем же все ломать?

– Ты пьян, Максим, и не понимаешь, что говоришь. Ведь жизнь – это не только постель. Это в первую очередь отношения между людьми, их место в обществе. Я хочу жить, а не просто сидеть в домике за городом и ждать ночи.

– Хорошо. Хочешь быть Марией Семеновной? Будь! Я буду спать с Машенькой. Разве плохо? Работая в секонд-хенде, не запрещается, надеюсь, иметь любовников?

– А если у нас будут дети? – осторожно спросила я. – Тогда как?

– Мой долгий опыт закоренелого холостяка доказывает, что детишки неожиданно возникают тогда, когда дамочке приспичивает захомутать паренька брачными узами. Это очень веский аргумент в руках женщин-хищниц. Только я еще не видел счастливых браков, заключенных при помощи такого шантажа. Есть лопухи, распускающие слюни у детского горшка, но это быстро приедается, и ты остаешься с глазу на глаз с мамашей малыша. И сразу вспоминаешь, почему не хотел жениться на ней по доброй воле.

– И что, все разводятся?

– Почему? Есть и нормальные браки. Но если жениться не хочешь, женщина от того, что забеременела, лучше не становится. В таких случаях женятся из жалости к ней, к ребенку, потом гуляют, мучают друг друга. И не разводятся опять же из жалости. Я для себя не хотел бы такой судьбы. Жену, а особенно ребенка, нужно не жалеть, а любить. А любят, как известно, то, что хотят, а не то, что насильно подсовывают.

– Ты рассуждаешь жестоко. Ведь в процессе зачатия участвуют двое, и мужчина, и женщина.

– Это точно, – засмеялся Максим. – Не стоит забивать голову ерундой. Если у нас с тобой будут дети, то только тогда, когда мы оба этого захотим. Правда? Они будут самые красивые, самые счастливые и самые-самые богатые. А пока давай-ка потренируемся, чтобы не забыть, как они делаются. – Он поцеловал меня в плечо.

– Макс, извини, я еще не совсем поправилась и сильно устала…

– Хорошо, любовь моя. Я просто немного полежу рядом, а когда ты уснешь, уйду к себе.

Слова, сказанные Максимом, не оставили мне никаких надежд. Со своей проблемой я осталась один на один. Слезы душили меня, но я не могла себе позволить расклеиться. Закрыв глаза, я принялась думать о будущем. Я многое решила до того, как сон поглотил меня целиком…

Проснулась я от сдавленного вскрика. Посреди спальни, прижав обе руки ко рту, стояла Клара и смотрела на нас с Максимом полными ужаса глазами. Этот паршивец конечно же не сдержал обещания, он так и заснул в моей кровати, обнимая меня одной рукой. Экономка развернулась и выбежала из комнаты. Я торопливо накинула халат и бросилась следом. Догнать ее мне удалось только на первом этаже.

– Клара!

Она обернулась.

– Где мы могли бы с тобой поговорить?

– Вы не волнуйтесь, Лилиана Владимировна, я ничего не видела, – сухо ответила экономка.

– В кухне свободно?

– Нет, там девочки готовят завтрак.

– Тогда пойдем в кабинет.

– Я не понимаю, о чем…

– Поймешь. И напоминаю, мы на днях перешли на «ты». Пошли в кабинет.

Клара с видимой неохотой поплелась следом.

В кабинете я села за стол, а экономка примостилась на диване.

– Клара, – начала я, – недавно ты доверила мне свою тайну.

Она поспешно отвела глаза.

– Сегодня я хочу доверить тебе свою. Вернее, нашу с Максимом.

– Не надо мне об этом рассказывать. Я и так все поняла, – взмолилась экономка.

– Ты не могла узнать, а тем более понять. Дело в том, что я не сестра твоего сына.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– Более того, я не Лилиана.

– Я воспитываю тебя с самого рождения и верю своим глазам.

– Твои глаза ошибаются, Клара. Меня зовут Маша.

– Но этого просто не может быть.

Я рассказала матери Максима все, что приключилось в моей жизни за эти месяцы.