Данное упражнение также порождает бурные обсуждения. Пять коротких вопросов раскрывают самую суть справедливости. В случае неудовлетворенности ответы точно укажут на то, что партнерам необходимо изменить для исправления ситуации.

В процессе установления здорового баланса партнеры неизбежно познают простую истину: справедливость не есть равенство. Поначалу партнеры получают одинаковую зарплату, однако со временем такая одинаковость начинает казаться несправедливой. Кто-то начинает думать, что работает больше или взвалил на себя бо́льшую ответственность. Если партнеры вносят разный вклад, то равное вознаграждение – медвежья услуга. Нежелание дифференцировать вознаграждения в попытках предупредить недовольство выходит боком и порождает недовольство в тех, кто считает, что заслуживает большего, в итоге вынуждая их вкладывать меньше.

Пример из жизни. Четверо партнеров владели равными долями в бизнесе и получали одинаковое вознаграждение, однако один из них занимал должность с гораздо меньшей ответственностью, чем три остальных. Он был менее заинтересован в работе и поэтому не старался так выкладываться, как остальные. Трех остальных партнеров это категорически не устраивало. Однако четвертый партнер ни в какую не желал отступать от первоначальной договоренности, хотя и признавал ее несправедливость из-за неравных вложений. Свою позицию он отстаивал словами: «Так решили мои партнеры, так что им придется с этим смириться». Подобная недальновидная позиция в конечном счете обернулась против него. Им всегда было нелегко работать вместе, поэтому после продажи компании трое партнеров отплатили ему той же монетой и разорвали с ним всяческие отношения.

Справедливость предполагает индивидуальную оценку каждого партнера: каково справедливое вознаграждение с учетом внесенного вклада? Согласно принципу справедливости, вознаграждение каждого партнера должно напрямую зависеть от его вложений. Понятное дело, характер и объем вложений со временем меняются. Партнеры должны понимать данное упражнение как моментальный снимок. Идеального соотношения вложений и вознаграждения добиться невозможно; периодически возникает необходимость пересматривать расклад. В идеале все партнеры должны считать свое партнерство в общем и целом справедливым. В любой конкретный момент расклад может показаться не идеально соразмерным, но это не главное. Пройдет время, и соразмерность восстановится. Если в какой-то период вложения оказываются неравноценными, партнеры должны быть уверены в том, что объективное соотношение все равно установится. Иными словами, каждый партнер будет получать столько же, сколько вкладывает. В противном случае следует подумать над преобразованиями. В описанной истории четырех партнеров серьезное неравенство сохранялось на протяжении длительного времени. В ситуациях, когда один человек отказывается вступать в переговоры и идти на уступки, конец обычно не заставляет себя долго ждать. К сожалению, я неоднократно становился свидетелем подобного исхода.

Проблемы справедливости возникают, как правило, тогда, когда партнеры забывают об усилиях, достижениях и вкладе друг друга. Мы все смотрим на мир со своей колокольни, но если мы работаем с партнерами, то должны учиться видеть окружающий мир так, как видят его они. Приведенные выше упражнения открывают людям глаза на то, что ранее оставалось незамеченным. Они помогают понять, почему для успешного партнерства порой необходимо сравнивать яблоки с апельсинами. Различные типы вкладов, хоть и важны в равной степени, не могут оцениваться одинаково.

Участники боннского Оркестра Бетховена перестали уважать вклад, который каждый из них вносил в исполнение музыки[56]. Скрипачи потребовали увеличить вознаграждение, поскольку считали, что принимают наибольшее участие в создании музыки, чем коллеги, играющие на духовых и ударных инструментах. Струнные инструменты и музыканты, которые на них играют, действительно задействованы в оркестре больше всего; скрипачи исполняют больше нот, и в этом узком смысле нагрузка распределяется непропорционально. Скрипачи предпочли оперировать только количеством нот.

Я поинтересовался у Луиса Хазы, прославленного скрипача Национального симфонического оркестра из Вашингтона, что он думает по поводу такого очевидного неравенства. По словам Хазы, скрипачи действительно играют намного больше, и их работа требует физического напряжения, однако смотреть на это нужно под разными углами. В оркестре 16 скрипачей иногда играют одновременно; тем не менее труба часто солирует. «Зрители всегда видят трубача, в то время как мое лицо остается невидимым». Мы не задумываемся о том, какую опасность для здоровья может представлять работа в оркестре – по словам Хазы, у некоторых музыкантов под воздействием децибел может ухудшиться слух.

Скрипачи из Бонна упускали из виду главную задачу оркестра – создание музыки, для чего требуется участие и усилия всех музыкантов. Рассматривать ее как набор нот, исполняемых отдельными людьми, думает Хаза, по меньшей мере смешно: «Считать количество нот, сыгранных той или иной группой инструментов, – это все равно что как заявлять, что на картинах Пикассо красный цвет важнее голубого. Самое сложное – и самое честное – уважать вклад каждого музыканта».

Для эпизода под названием «Задняя стенка лифта» Алан Фант, создатель и продюсер развлекательной передачи «Скрытая камера», спрятал камеру в лифте. Вместе с ничего не подозревающей жертвой в лифт заходили подставные лица. В кабине актеры, вместо того чтобы развернуться к дверям, продолжали стоять лицом к человеку и к задней стенке. Возникала неловкая ситуация. Рано или поздно в полном смущении человек медленно и нерешительно начинал поворачиваться кругом, пока не оказывался спиной к актеру и лицом к задней стене. Фант по своему обыкновению повторял этот розыгрыш много раз – все с тем же забавным результатом.

Люди часто доносят до окружающих свои ожидания, не произнося при этом ни единого слова. Как наглядно и с чувством юмора доказал Фант, ожидания в буквальном смысле вынуждают людей менять свою позицию. Люди делают то, о чем никогда бы и не помыслили, и все из-за ожиданий.

Ожидания по определению – это то, на что люди рассчитывают и что с уверенностью предполагают. И зачастую они рассчитывают на что-то положительное и приятное. Мы учимся формировать ожидания с раннего детства и уже никогда от них не избавляемся. Благодаря ожиданиям мы знаем – или думаем, что знаем, – что произойдет дальше, и это придает нам уверенности.

От степени нашего уважения и восхищения другими людьми зависит степень влияния на нас их ожиданий. Психолог Роберт Розенталь вместе с коллегами продемонстрировал, как в школьных классах, больницах, залах суда и на рабочих местах проявляется феномен под названием «межличностные ожидания»[57]. Независимо от того, как у людей формируются ожидания по отношению к другим, эти ожидания все равно находят выражение, и реципиенты стараются их оправдывать. Ученики лучше учатся, пациенты быстрее выздоравливают, сотрудники больше успевают. Название «эффект Пигмалиона» данный эффект получил по имени мифического кипрского царя, влюбившегося в статую женщины. Он так страстно желал, чтобы статуя ожила, что Афродита исполнила его желание и превратила ее в живую женщину. Говоря научным языком, ожидания одного человека по отношению к поведению другого человека проявляются как самоисполняющееся пророчество.