Поэтому он очень удивился, когда на его звонок никто не кинулся к двери, торопясь и роняя на бегу тапочки, не всплеснул руками, не вскрикнул, увидев его на пороге, не заплакал от жалости.

Денис сделал еще более беспомощное лицо и облокотился на стену, как если бы у него совершенно не было сил. На звонки по-прежнему никто не отзывался. Дома ее нет, что ли? И тут вспомнил, что жена отказалась везти его в больницу, потому что ей надо к тетке. Они с матерью сговорились, что мать его отвезет, а жена пока квартиру уберет и приготовит ему диетический обед. Протертый суп и картофельное пюре с фрикадельками.

Он нажал на звонок и долго не отпускал, наконец она соизволила открыть.

– Ты что, спала, что ли? Нашла время! – буркнул он, не глядя на жену, как обычно.

А зря, потому что если бы он бросил на нее хоть мимолетный взгляд, то до него бы дошло, что его вольготной и ленивой жизни пришел конец. Но Денис был до такой степени уверен в том, что жену, эту курицу, он держит в ежовых рукавицах, что даже не посмотрел в ее сторону.

Она не ответила на его хамский вопрос, и это тоже его не насторожило. Не снимая ботинок, он прошел в комнату и рухнул на постель, отметив, что белье жена не сменила. Вот как, больному человеку, значит, и белья чистого жалко…

Он повернулся, ожидая увидеть на пороге покорную жену и намереваясь высказать ей все, что думает, но в комнате никого не было. Он прислушался и осмотрелся. В комнате было не прибрано, то есть оставлено все так, как было вчера: вещи разбросаны, мебель сдвинута, на полу валяется скомканный халат. Надо же, постель даже не застелила! Денис хотел заорать и затопать ногами, но сдержался и призвал на помощь свой изощренный ум.

Так, стало быть, срочно меняем тактику. Он сбросил ботинки и пиджак, расстегнул рубашку, придал лицу самое изможденное выражение и позвал слабым голосом:

– Вера! Верочка, поди сюда!

Из коридора донеслись звуки хлопающей дверцы стенного шкафа, что-то упало с грохотом, чертыхнулась Вера, затем произошло какое-то шевеление.

– Вера! – крикнул Денис. – Иди скорей!

– Чего тебе? – Жена стояла на пороге, он едва успел упасть на подушки и прикрыть глаза.

– Вера, ты не могла бы… – Он замолчал, так как не успев придумать, чего бы ему потребовать. Вызвать «скорую»? Принести стакан воды умирающему? – Что-то мне нехорошо… – прошептал он, задев сломанное ребро и очень кстати застонав.

Однако на жену это не произвело ни малейшего впечатления.

– Хватит идиотничать, – сказала она, – достал уже своим цирком.

– Что-о?

Он подскочил на кровати, позабыв про челюсть и про ребра. И вылупил глаза, потому что не узнал жену. Нет, конечно, это была она, вот только куда девалось жуткое бесформенное платье, которое он сам выбирал в магазине? И серая кофточка на пуговках… На жене были старые вылинявшие джинсы и коротенький полосатый свитерок, он и не помнил такого. Лицо у нее было какое-то другое – ах да, ресницы накрасила, от этого глаза кажутся больше. Что же это такое – бунт на корабле? Стоило ему заболеть, как она… Все ясно: кот из дому – мыши в пляс! Ну, ничего, милая, это ненадолго…

– Куда это ты собралась? – Он хотел спросить грозно, но не получилось, голос сорвался, и Денис пустил петуха. – Муж болен, а она… – Злость придала ему сил.

Однако жена вовсе не собиралась сдаваться. Она подошла ближе и сунула ему под нос какой-то листок.

– Это что такое?

Денис поглядел на листок и похолодел. На этом самом листочке он аккуратно выписал вчера все этапы разработанной сцены с самоубийством. Все по пунктам расписал, чтобы выучить наизусть и ничего не перепутать. Это ведь очень важно – строго следовать плану. И заторопился, забыл спрятать листок. А потом уж и совсем из головы вылетело, до того ли было, когда тот мужик, орангутанг, челюсть ему раскрошил. Все из-за соседки, из-за этой курицы…

– Это что такое, я тебя спрашиваю? – Жена подошла ближе и ткнула листок ему в лицо.

Денис испугался даже, что сейчас она даст ему в больную челюсть.

– Рылась в моих вещах? – завопил он первое, что пришло в голову. – Шпионила за мной? Это… это непорядочно!

– Да кому ты нужен, шпионить еще за ним, придурок несчастный! – крикнула жена. – Надо же, нарочно все придумывает, заранее все разрабатывает, а я-то… Тьфу! Видеть тебя не могу, урод тряпочный! – Тут жена взглянула на него с таким презрением и ненавистью, что Денис зажмурился и спрятал голову в подушку.

А когда открыл глаза, то в квартире никого не было.

Денис встал и потащился на кухню, потому что очень хотелось есть. На кухне, однако, едой и не пахло. Ни на плите, ни в духовке не ожидали его никакие кастрюли с супом или рагу. Не были тушеных тефтелей, не было картофельного пюре, не было каши-размазни. В холодильнике стояли осточертевшие баночки с детским питанием, а также набор холостяка – сыр, колбаса, сосиски, пельмени. Вот как, и готовить ничего не стала, из вредности. Разозлилась, думает, что его раскусила, ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого.

Он долго топтался у холодильника, решая сложную задачу, сможет ли он прожевать сосиски. Выходило, что не сможет, тогда он, беспрерывно ругая курицу-жену, отварил пельмени. Но тут позвонила мать, требуя к телефону Веру. Пока они переругивались, пельмени разварились в нечто совершенно неприличное. Денис все же съел их – голод не тетка. После такой еды стало совсем грустно, и челюсть разболелась, так что он принял таблетку обезболивающего и прилег на кровать.

Денису снилось, что он стоит посреди площади в небольшом южном городке, и какие-то нарядные дети кладут к его ногам цветы. Цветы были разные – тюльпаны, ирисы, хризантемы.

Это было приятно, но немного загадочно. И еще его немного смущало, что он не может пошевелиться.

Дети ушли, и на их месте появилась Вера, его никчемная жена. Она тоже принесла цветы и положила их возле его ног. Верины цветы были жалкие, как она сама, – колокольчики, ромашки, незабудки.

– Вера! – проговорил Денис удивленно. – Что происходит? Почему все несут мне цветы и почему я не могу двинуть ни рукой, ни ногой?

– Как? – Вера жалко, вымученно улыбнулась. – Разве ты не знаешь? Ты же памятник!

– Памятник?

– Ну да, памятник самому себе!

Денис скосил глаза – и увидел, что весь сделан из гипса. У него были гипсовые ноги в гипсовых брюках, гипсовые руки… в правой руке был гипсовый мобильный телефон, и он неожиданно зазвонил.

– Вера, ответь! – попросил он жену.

– Я не могу ответить, – проговорила она. – Это ведь тебе звонят. И потом, телефон же гипсовый, по нему только ты можешь разговаривать.

Телефон звонил и звонил, и наконец Денис проснулся.

Но звон не прекратился, он продолжался – назойливый, наглый… только, понял Денис, это звонил не телефон. Это звонил дверной звонок.