— Марку машины, номер запомнили? — У бедного Артура Всеволодовича даже во рту пересохло от волнения. — Цвет, марка, номер, ну! И почему Соловьевой в тачку не садиться?

— Так откуда у нее такому «тазу» взяться, интересно?! Там «мицуха» была будь-будь! Алая, будто мак… Хороша, офигеть можно. А номеров не запомнил. Разве знал, что понадобятся! Меня в тот момент другой вопрос заботил: видела меня эта баба или нет? Банка-то, когда из форточки вылетала, загремела сильно. Девка голову и задрала и на меня глянула, в очках была в темных на полморды, да…

Саша Сизых замолчал ненадолго, с тоской прикидывая, во что может вылиться ему такое откровение. Ведь не хотел же ни за что говорить, а пришлось. Как не говорить, если ему с Юриком готовы обвинение в убийстве пришпилить. Вот попал так попал, что называется! Сначала из-за Юрки этого с его оголтелой любовью, теперь из-за пива. И следопыт этот гадкий в дырявых носках что-то сделался чрезвычайно задумчив, не иначе ищет в уме повод для ареста.

Если бы Саша знал в настоящий момент истинное направление мыслей Вешенкова, то не печалился бы так. Артур Всеволодович просто-напросто позабыл о нем, перелопачивая в мозгах все, что только что услышал.

Итак, думал он, все же это не Соловьева на все сто процентов. И не Ангелина на все двести. Хотя эта милая дамочка и имела в свое время доступ к оружию и даже инструктировала пацанов и бывалых охотников, но такой машины у нее не было и быть не могло. Не тот, как говорится, уровень. А кто же тогда наша красотка, разъезжающая на дорогой иномарке? Кто эта дама, что приехала на фирму с одной-единственной целью — убить Калинина? И убить именно так, чтобы заподозрили не кого-нибудь, а его секретаршу…

— Ладно. — Вешенков встал с табуретки, промолчав в раздумьях минут десять. — Я поехал, а вас, уважаемый, завтра попрошу явиться в отделение.

— Зачем?! — Саша икнул от неожиданности и скривил будто для плача некрасивое лицо. — Арестовывать будете, да?!

— Нет, успокойся. Никто тебя арестовывать не станет. Пускай за твои кошачьи проделки с тобой работодатели разбираются. А у меня к тебе свой интерес, Саша Сизых.

Вешенков еще раз с тоской обвел запущенное жилища инженера, тут же дав самому себе клятву, что сегодня непременно вымоет посуду и сделает уборку в квартире.

— Какой интерес, какой интерес?! — Саша живенько вскочил с пола и потрусил следом за Артуром Всеволодовичем в прихожую.

— Такой, что ты единственный, видимо, кто видел убийцу в тот день.

— Так ее много кто видел, — тут же запаниковал Сизых, начав дергать за головку замка сильно дрожащими пальцами. — Она же по коридору шла.

— Все видели в ней Соловьеву, так? Так! А лишь ты один разглядел в ней постороннюю даму. Короче, завтра явишься к десяти в отделение для дачи свидетельских показаний. — Вешенков, моментально уловив в Саше трусливые позывы к бегству, прикрикнул: — И не вздумай никуда смыться, достану и уж тогда оторвусь по полной. Так и знай! И отвечать придется за все…

— Так я не против. Я с радостью. Только ведь номеров я не запомнил! И год выпуска даже приблизительно сказать не могу, не такой уж я и специалист в этом… А это же важно, наверное, — пробормотал он извинительно, с величайшим облегчением наблюдая за тем, как следователь переступает порог его квартиры. — Номеров-то…

— Не печалься, дорогой друг. — Вешенков неприятно ухмыльнулся, незаметно от Сизых подергивая брюки книзу, чтобы, не дай бог, никто не разглядел дырку под резинкой на его носке. — Не так уж у нас в городе много алых иномарок, особенно таких, о которой ты мне рассказал. И думаю, что совсем немногие из них управляемы женщинами.

Во всяком случае, покидая запущенное жилище инженера-электроника Саши Сизых, Артур Всеволодович на это искренне надеялся.

Ну, хоть в этом ему должно повезти, если во всем остальном его, кажется, обскакал юный коллега по оружию…

Увидев издали приближающуюся скорым шагом к своему дому Соловьеву, Валера едва не расплакался от радости.

Он думал, что этот момент никогда уже и не наступит. Бедняга и в машине сидел, и на улицу выходил, подставляя лицо усиливающемуся ветру. Солнце-то к тому времени уже успело спрятаться за соседним высотным домом. Тут же посвежело, напомнив про то, что осень вовсю хозяйничает. Захлопали форточки, закрываясь. Народ принялся торопливо застегиваться на все пуговицы.

Валера не мерз, ему было жарко. Его просто распирало от желания побыстрее увидеть Соловьеву и задать ей пару-тройку вопросов на предмет…

Ох, уж этот предмет! Ох, и вожделенная тема! Узнал бы Вешенков, премии лишил безоговорочно и распекал бы потом, скрипя зубами, еще неделю.

Но, бог даст, не узнает. А если и узнает, то тогда, когда у него — у Валеры — уже будет готовый результат.

— Я просто не знаю, что сказать! — всплеснул он руками, когда Алиса подошла к нему и сухо поздоровалась. — Я вас жду, жду!

— Меня задержал ваш коллега, — объяснила она без былой приязни, они же практически на приятельской ноте расстались, а теперь вдруг…

— В каком смысле задержал? — не понял Валера и обескураженно почесал затылок. — А, ну да, если бы арестовал, вы бы тут не стояли, так?

— Приблизительно.

— Алиса, да что случилось, объясните? Вы… Ты какая-то не такая…

— Как вчера? Так то вчера, а это сегодня. — Она повернула к своему подъезду, пригласив Валеру на ходу, и, не выдержав, тут же съязвила: — А сегодня ваш Вешенков меня опять чуть не арестовал. У меня не было алиби, и, как всегда, рядом со мной буквально труп! Хотя в первом случае меня, кажется, рядом не было.

— Кажется?

Валера слышал про убийство на Ленинской площади, но никаких подробностей не знал и совсем не предполагал, какое отношение к погибшему может иметь Алиса. В общем, опять Вешенков намудрил.

— Что-то я не пойму. Кого хоть убили-то?! При чем тут снова ты?!

Алиса как раз зашла в подъезд и только успела занести ногу над первой ступенькой, намереваясь подниматься пешком, когда Валера спросил ее об этом. Шикать на него и затыкать ему рот не имело смысла. Мария Ивановна, соседка Алисы, та, что жила этажом ниже, все прекрасно слышала. Ну и, разумеется, ахнула испуганно, и прикрыла в страхе рот морщинистой ладошкой, и глаза округлила по той же самой причине, очевидно.

— Здрасьте, Марь Иванна, — буркнула Алиса, мечтая поскорее пробраться мимо оторопевшей от ужаса соседки. — Как ваши дела?

— Мои?.. Мои дела? Все… Все, кажется, в порядке, а ты… Вы… — Связная речь давалась старушке с великим трудом. — Что, Алисочка? Кого… Кого, где убили?!

— Так, пустяки, дело житейское, — сморозила Алиса несусветную глупость и поспешила вверх по ступенькам.

Валера не отставал ни на шаг, шумно дышал сзади и негромко чертыхался, непонятно в чей адрес.