Ланори молчала; это побуждало Тре говорить, а она не собиралась прерывать его излияния вопросами.

— Из-за третьего лекку меня сторонились даже наши тви'леки на Калимаре. Надо мной смеялись. Тебе бы такое даже в голову не пришло, верно? Что в обществе, где так много форм, рас и религий, какое-то отличие может сделать тебя изгоем? — Он фыркнул. — В детстве я от этого страдал, а когда вырос, это подтолкнуло меня на тот путь, которым я следовал в молодые годы.

Он умолк. Они пересекли площадку, где в загончиках из металлической сетки сидели маленькие существа болезненного вида. Животные были совершенно тихими — основной шум производили люди и представители других рас, которые подвешивали их за задние ноги к специальному устройству и разделывали. Мясо и деньги переходили из рук в руки. В глазах животных читалась тяжесть знания.

— Какой путь? — поинтересовалась Ланори.

— Путь насилия. Первое убийство я совершил в семнадцать лет. В уличной драке рядом с таверной на одном из не самых благодушных калимарских островов. Его смерть оказалась никому не интересной, а через день — и мне самому тоже. Это мне помогло. Его насмешки, его жестокость по отношению ко мне теперь были смыты. — Он опустил взгляд на свои ладони. — Его же кровью на моих руках.

— Убивать и не должно быть легко.

— А мне было. И у меня по-настоящему хорошо получалось. Защищая свою честь, я обнаружил, что стал бойцом. Другие тоже это заметили. Я попал в криминальный мир. Что-то внутри меня всегда этому противилось, но выгода пересилила. Я отбросил сомнения и с распростертыми объятиями принял открывшиеся мне новые миры. Богатство, власть, репутация. Меня в равной степени стали бояться и уважать. Я приобрел имя. Я объединил вокруг себя других и создал целую преступную организацию. Честно — это вышло случайно. Но так получилось, и мне это понравилось.

Они ушли с площадки с обреченными животными и попали в лабиринт узких улочек и низеньких домиков. Из раскрытых окон хлынули звуки жизни: крики детей, брань родителей, развлекательные передачи, музыка. Ланори ощущала свою отстраненность от окружавшего, а дело, которое она на себя взвалила, давило еще сильнее. В сердце стучала его безотлагательная срочность. Надо отыскать Дэла. Прямо сейчас.

— Ты не похож на криминального авторитета, — заметила Ланори. — Сейчас ты выглядишь совсем иначе.

— Сейчас — да. Как я говорил, я сделал себе имя на насилии. Приобретя славу, я перенес свою деятельность на Чикагу, и там я стал… одним из множества. Затерялся. На Калимаре у меня была империя, на Чикагу я стал просто очередным выскочкой. Настоящие криминальные авторитеты смотрели на нас свысока, выбирали тех, кто, по их мнению, мог им пригодиться, иногда убивали тех, кто забывал свое место. И с этим я ничего не мог поделать. Я возник слишком неожиданно, зашел слишком далеко и слишком быстро. Меня заметили.

— И? — Тре подвели лекку: по ним Ланори заметила, насколько он нервничает и как неудобны ему эти воспоминания.

— И они дали мне шанс. Убили многих моих помощников, но во мне разглядели что-то, чем, по их мнению, могли бы воспользоваться. Они были… — Он покачал головой, словно понял, что не в силах объяснить.

— Как Максхаген, — подсказала Ланори.

— Среди них крайне мало таких, как он. Самые страшные… чудовища. Отвратительней всего, чем я когда-либо хотел стать. Меня это отталкивало. Но они дали мне шанс на жизнь, и я им воспользовался.

— И что за шанс?

— Зарабатывать на хранении тайн. Я снова стал одиночкой и хозяином своей судьбы. Два из Девяти Домов сделали меня своим посланником. Они доверяли мне тайны, которые не могли записать или сохранить при помощи иных технологий, не могли переслать по каналам передачи информации или заложить в ненадежных дроидов. Я хранил для них эти тайны, и если бы я сбежал, то был бы убит. Я и сейчас могу быть убит. Я мог бы рассказать тебе, Ланори, такое…

— Но не расскажешь.

— Нет. И даже величайшие дже'дайи не смогут вытащить это из моей головы после того, что со мной сделала Дэм-Паул.

— Она тебя защитила, — сообразила наконец Ланори. Сделав Тре Сану непроницаемым даже для «прощупывания» дже'дайи, она дала ему совершенный разум, в котором можно было хранить те секреты из его прошлого, что могли принести ему гибель.

— Это лишь малая часть того, что она обещала, — произнес Тре севшим голосом. — Потому что я хочу начать новую жизнь. Хозяева не вызывали меня почти целый тайтонский год, но скоро я им понадоблюсь. А я этого больше не хочу. Я хочу получить все, что обещала Дэм-Паул, — новую личность, новое лицо, новый дом. И забыть обо всем, что я натворил. — Он тихонько рассмеялся, коснувшись своего третьего лекку. — Сделаю операцию. Хочу растворяться в толпе, а не выделяться. Я хочу быть… нормальным.

«Тебе никогда не стать нормальным, — подумала следопыт, — после того, что ты видел и чем занимался». Ланори это понимала. Но она ничего не сказала, чтобы не разрушать мечты своего спутника. Пока он пребывает во власти мечтаний, он может ей помогать. Ей было жаль его, но она осознавала, что желание отринуть прежнюю жизнь не снимает с него заслуженной вины. Он рассказал ей лишь малую часть того, что совершил. Его красная кожа запятнана кровью, но скольких жертв — она никогда не узнает.

— После этого Дэм-Паул меня освободит, — заявил тви'лек. Он казался таким самонадеянным. Таким уверенным.

— Она — хозяйка своего слова, — подтвердила Ланори. — И большей частью того, что я есть, я тоже обязана ей.

Тре поднял бровь, а его лекку вопросительно соприкоснулись. Но дже'дайи больше ничего не сказала. Он, может, и открыл ей свое сердце, но ее история не относится к тем, которыми можно делиться с такими, как Тре Сана.

Ланори кивнула на западную часть купола, откуда прошедший сквозь фильтры слабый желтый свет растекался по городу:

— Скоро закат. Пришло время выслушать Максхагена.

Ланори просыпается от сна, в котором видела дом и мечтала о звездах. Рядом сидит Дэл. Его омывает свет костра, однако лицо почти скрыто в тени. Тем не менее она понимает, что означают его поза и его неподвижность — он смотрит на нее с ужасающей холодностью.

— Что? Случилось что-нибудь?.. — Но она знает, что никакой внешней угрозы нет. Дети находятся в одном дне пути от Энил Кеша. Они расположились на ночлег в роще сердцениковых деревьев. Странники уже полакомились ягодами, в животе Ланори ощущает приятную тяжесть и тепло, душу наполняет приятное умиротворение. В здешних местах обитают дикие животные, которые могут представлять опасность, — кислотные пауки. Также ходят слухи о семействе огненных тигов, что перебрались сюда по Лунным островам, но Ланори почувствует, если кто-либо из них подкрадется слишком близко. Она об этом узнает.