— Я — Пропасть, — заявляет Дэл. Его голос ниже, чем обычно, глубже — словно доносится откуда-то из глубины.

— О чем это ты? — Она переспрашивает, словно испуганная маленькая девочка. Она и в самом деле испугана.

Дэл меняет положение — поворачивается к огню, чтобы тот освещал его лицо. Она все еще видит своего брата, но он выглядит старше, чем раньше. Мудрее. Как будто перед ней Дэл, уже завершивший Великое странствие.

— Во мне есть глубины, которые ждут, чтобы их заполнили. Места, которые ты никогда не увидишь. Ты уйдешь, потому что ты — дже'дайи, а я — сам хозяин своих глубин. Ими ничто не управляет.

— Сила не управляет мною, Дэл.

Он издает смешок. Она пугается еще сильнее. Засыпая, она еще не ведала, кто ее брат, но теперь…

— Что случилось? — спрашивает она.

— Я — Пропасть. Во мне есть глубины, которые ждут, чтобы их исследовали и заполнили.

— Глубина предполагает тайну и полноту. Но в тебе я ощущаю лишь пустоту.

— Это говорит тебе твоя Сила. — Он словно выплевывает эти слова. — А ты ей веришь.

— Нет. Я знаю это, потому что люблю тебя. Ты ведь мой брат.

Кажется, на миг его лицо выражает сожаление. Но возможно, это просто свет костра отбрасывает тень.

— Скоро завершится мое собственное Великое странствие, — произносит он. — Я получу от Тайтона все возможное, заберу все, что может быть полезным, и покину его. Не стой у меня на пути.

На закате следующего дня они подходят к Энил Кешу.

Ланори много слышала о нем, но ничто не смогло подготовить ее к действительности. Храм являет собой невероятную конструкцию, изящную и невесомую, огромную, насекомоподобную по своей форме и пропорциям — инженерное чудо, превосходящее все прочие архитектурные сооружения Тайтона. То-Йор плавает вокруг него, порой приближаясь, порой отдаляясь. Считается, что его несет Сила.

* * *

Под храмом находится Пропасть. Одно из самых удивительных мест на Тайтоне, а также одно из самых загадочных и опасных, Пропасть — это, кажется, бездонный провал, в котором бушуют ураганы Силы и в котором живет тайна. Ни один дже'дайи не сумел достичь ее дна… а если таковые и были, они не вернулись. Чем мощнее связь с Силой, тем сильнее пагубное влияние Пропасти — дезориентация, боль и в конечном итоге гибель. Спуститься в нее пытались многие. Некоторые погибли, другие погрузились не так глубоко и вернулись обезумевшими. Среди тех, кто игнорирует все предупреждения и без оглядки на других пытается проникнуть в Пропасть, часты самоубийства.

Одно из основных предназначений Энил Кеша — закрывать собою глубины Пропасти, потому что для Тайтона — и для Силы — она является самой большой загадкой. Ланори доводилось видеть голо, где храмовый мастер Цюань-Ян рассуждает о Пропасти, и даже по голограмме она ощутила его интерес и благоговение перед ней. Он сказал, что дже'дайи однажды отыщут дно Пропасти. Оно существует, и оно зовет их продолжать свои попытки.

«Я — Пропасть», — сказал Дэл. Теперь, когда они совсем рядом с Энил Кешем, Ланори ждет, что он заглянет в эту странную рану в земле, но, похоже, Пропасть брата ничуть не привлекает. Она же, напротив, ощущает притяжение Пропасти и ее невероятную, первозданную мощь. Сила внутри девочки приходит в беспорядок. Ланори чувствует себя больной.

Она знает, что прежде всего в Энил Кеше учат справляться с этим недомоганием.

Храм Энил Кеш — не последний пункт в их Великом странствии. Но Ланори ничего не может поделать с чувством, будто они оба приближаются к концу.

* * *

Лесной — город, который никогда не спит. Солнце село, и теперь купол освещали сотни гигантских прожекторов, подвешенных к массивным опорным ребрам. Они служили плохой заменой солнцу, но ничего другого не было. Пересменка завершилась, воздух наполнился запахами промышленного производства, готовящейся еды и сточных вод, а они с Тре снова пришли к ларьку с импортной водой, который держал Максхаген.

Дже'дайи заметила его издалека — он закрывал прилавок расшатанными ставнями и давал указания нескольким помощникам, куда поставить непроданные бутыли с водой. С извиняющейся улыбкой он развел руками перед несколькими запоздавшими покупателями, а потом заметил Ланори. Торговец не перестал улыбаться, но улыбка перестала быть ласковой.

Следопыт не остановилась — она ощущала спокойствие, осознавая, что сквозь нее течет поток Силы. Мышцы напряглись, меч пел от мощи, а ее чувства — всегда настороженные — настроились на опасность. Она сосредоточилась на Максхагене, но если бы тот замыслил причинить ей вред, он и сам стремился бы попасть в центр ее внимания. А напасть на нее мог бы кто-то из окружающих.

— Тре Сана! — воскликнул Максхаген. — Ланори! Рад снова видеть вас обоих!

Тре беспокойно оглянулся, чтобы проверить, не услышал ли кто-нибудь его имя, и девушка не смогла сдержать улыбки. Оставалось только догадываться, скольких врагов нажил себе тви'лек за эти годы.

— Зачем ты закрываешь ларек? — удивилась Ланори.

— Это ненадолго. Сейчас народ идет на работу, а не шляется просто так. Другие идут домой или в таверны, где вода им не особо нужна. Кроме того… я считаю, что утолить жажду информации в данный момент выгоднее.

— Но ведь и бутылки ты уже успел наполнить, да? — спросил Тре.

Казалось, Максхагена это замечание по-настоящему обидело:

— Ты сомневаешься в моем товаре?

Тре промолчал.

— Прочие торговцы водой приходят и уходят. Они наполняют бутыли водой из отравленных источников в пещерах под городом, кидают туда несколько очищающих таблеток и продают воду под видом чистой. Ни один из них не протянул долго с таким бизнесом. Вот почему я до сих пор тут — я продаю чистоту уже четыре года. Вот почему покупатели всегда ко мне возвращаются.

— Все покупают воду у тебя? — поинтересовалась Ланори.

— Все, для кого это имеет значение, — отрезал Максхаген. — Его лицо внезапно помрачнело. — Но хватит о воде. Идите за мной.

Он развернулся и исчез за занавесками в задней части своего ларька, и Ланори с Тре пришлось перемахнуть через прилавок, чтобы последовать за ним.

Они пересекли оживленную площадь и оказались у двери, ведущей в одно из угловых зданий. Сначала следопыт решила, что Максхаген снова ведет их в одно из своих роскошных убежищ, но затем до нее донеслись звуки шумного веселья, запахи разливного пойла и пряной пищи. Когда Максхаген вошел в таверну, к ним обратились лишь несколько любопытных взоров. Большинство дольше задержалось на Ланори, а не на торговце водой, поэтому она не стала снимать капюшон. Девушка не могла избавиться от ощущения, что ее принадлежность к дже'дайи легко распознать.

— Круглый столик в углу, — указал Максхаген. — Я закажу выпить.

— Мы не хотим пить, — заявила Ланори.