своему благородному сердцу. Но даже он не стал нам равным. Вы же ведете себя как базарная торговка. И желаете уважения?

— Да я вас…

Старуху трясло мелкой дрожью.

Но Кристиан лишь усмехался, глядя на нее.

Его яркие синие глаза искрились издевкой.

— Не трудитесь, не тратьте на меня свой яд, — посмеиваясь, произнес Кристиан. — Руки у вас коротки. Вы даже в карман мне их не запустите. И уж тем более, — он усмехнулся совершено неприлично, — не наведете свои порядки под моим одеялом. Вы же к этому стремитесь?

— Ваши мерзкие намеки оскорбительны! Сию же минуту извинитесь!

— Я вас насквозь вижу. Ваш дом цел, вы достаточно богаты, чтоб арендовать себе другое поместье. Но проситесь ко мне на постой с таким упорством, словно у меня гостиница. Да еще и не одна, с дочерьми. Но вам не удастся выгодно пристроить ни одну из ваших девиц. Да и невестой я уже обзавелся.

— Невестой!.. — выкрикнула мадам Эванс. Кристиан развел руками.

— Уж извините, — произнес он кротко. — Забыл перед вами отчитаться. Что, немного порушил ваши матримониальные планы? Но эта особа более благородного происхождения, чем вы.

Старуха дрожала мелкой дрожью.

Зрачки в ее глазах превратились в черные точки.

И вдруг накатило неуемное желание укусить себя за руку, чтобы как-то заглушить боль сгорающей души…

— Вы выглядели бы более прилично, если б по-деловому и просто предложили мне жениться на одной из ваших дочерей, — продолжил Кристиан, пристально всматриваясь в ее глаза. — Ваше стремление на вершину мира понятно, хоть и неприятно. Но ваши интриги…

Он покачал головой.

— Мне кажется, от вас пахнет кровью, — вдруг произнес он, быстро и страшно.

Мадам Эванс даже вскрикнула от неожиданности.

Потому что замечание молодого герцога относилось не к ее ранам.

Она поняла это. Шкурой почувствовала опасность.

Ей показалось, что синие глаза герцога заглянули ей в самую душу. Во мрак, в котором прятались ее монстры, питающиеся чужой болью.

Его синие глаза… это не просто цвет. Это словно волшебный артефакт. Словно магические сапфиры, амулеты ведьм…

Что он там говорил о том, что она не знает, каково это — быть аристократом?

Не в том ли дело?

Он как-то странно усмехался, когда говорил это.

Что за сила течет в его жилах?!

— Еще бы от меня не пахло кровью! — мадам Эванс очень быстро взяла себя в руки. Когда веяло настоящей опасностью, она быстро приходила в себя от потрясений. — Я ведь ранена! Обожжена!

— Не-ет, — протянул молодой герцог, все так же пристально всматриваясь в ее лицо. И мадам Эванс вдруг на миг ощутила себя на плахе. Под инструментом палача, которым он сейчас вырежет из нее признание. — Вы же поняли, о чем я говорю. И, кажется, я не ошибся.

— Не понимаю, о чем речь! — взвизгнула мадам Эванс.

Она тряхнула головой. Зрительный контакт с Кристианом был разорван, и госпожа Зина ощутила неимоверное облегчение.

Как будто ей удалось вырваться из ловушки.

Кристиан недовольно поморщился. Даже фыркнул, как кот, упустивший из когтей мышь.

— Ладно, — проговорил он с явным усилием. — Об этом мы поговорим позже. А пока разрешите откланяться. И да — не пытайтесь строить козни за моей спиной!

Странная проницательность молодого герцога сильно взволновала мадам Зина.

После его ухода она даже подскочила на ноги и забегала по комнате, словно у нее ничего и не болело.

— Ну что, мам?! — дочери появились на пороге ее спальни сразу, как только двери за Кристианом закрылись. — Он пригласил нас? Пригласил?

— В тюремные застенки! — яростно выдохнула мадам Зина, сжимая кулаки так, что на свежих ожогах полопалась кожа, и сукровица пропитала бинты.

— Что, что он сказал? — не унимались дочери.

Но мадам Зина сейчас было не до них.

Она чуяла серьезную опасность.

— От герцога надо избавиться, — шептала она, как в бреду, тяжело ступая по комнате и волоча сломанную ногу. Даже боль не отрезвляла ее. Ах, если б можно было убежать от опасности! Зина бы убежала. Но куда?..

— За одним и невесту его… паршивый мальчишка! Как он смел меня унижать?! Как он смел угрожать мне?! Я ему покажу… я ему устрою…

Мадам Зина перестала хромать, замерла. И со стоном оперлась руками о стол.

— Ну, что?! — не унимались дочери.

— Вагана мне позовите, — задушенным голосом произнесла она, наконец. — Скажите, что я отдам ему приданое Эрики.

— Но мама! — изумленно и со слезами воскликнула одна из девушек. — Ты сама говорила, что денег у нас нет! А ты собираешься…

— Молчать! — рявкнула мадам Эванс. — Обещать не значит отдать! Да живее поворачивайтесь! Не то поздно будет! Мне срочно нужно, чтобы он кое-что сделал для меня! Ну?!

***

Юджин Ваган явился к мадам Эванс слишком быстро. Так быстро, будто все это время ошивался у нее под дверями и только и ждал, что его позовут.

И свой визит он начал с колкостей.

— Однако, вы очень наглая, мадам Эванс, — грубо заявил он, появившись на пороге ее комнаты. — Исполнять свои обязательства вы не спешите. Зато как только вам что-то понадобилось, вы тотчас зовете меня. И думаете, что я побегу исполнять ваши приказы?

— Побежите, — так же без обиняков ответила мадам Эванс. — За деньги вы побежите с такой скоростью, что и скаковой лошади за вами не угнаться.

Юджин усмехнулся.

— Вы уже сулили мне денег. И где же они?

Старуха, ругнувшись, вытащила из-под полушки увесистый кошелек и кинула его Юджину.

Тот с ловкостью поймал его. Взвесил на руке и присвистнул.

— Тяжелый, — весело сказал он. — Неужели раскошелились на серебро?

Старуха желчно сморщилась.

— Золото! — рявкнула она. — Но за эти деньги я с вас три шкуры спущу!

Юджин пожал плечами. Спрятал кошелек за пазуху.

— Не спустите, — снисходительно ответил он. — Я уже сделал вам одолжение. А вы за него не расплатились. Так что это слегка опоздавшее вознаграждение…

— Даже не думай, — перебила его старуха, усмехнувшись. — Посмеешь обмануть меня — и я всем расскажу, что ты изнасиловал Эрику. Я буду плакать, заламывать руки и говорить, что зря тебе верила. Буду каяться и вымаливать у нее прощения. На разбирательствах она, конечно, подтвердит это. И