— Потом поймешь, — ответил Кристиан. — Эрика. Отнесись к моему предложению серьезно.

— К предложению?! А вы очень резвый жеребчик, ваша светлость!

— Да, к предложению. Ты мне симпатична. Очень симпатична. Я даже не ожидал, что ты окажешься… такой цельной и сильной натурой.

— Не ожидал? Что это значит?

Тут предчувствие беды накатило на меня. Ну, я же знала, что не бывает так, чтоб все шло идеально!

— Ты разве не знаешь, что нас должны были представить друг другу? — спросил Кристиан немного удивлено. — Мне говорили, что ты прехорошенькая. Но милого лица мало, чтоб меня заинтересовать.

— Мало? А что же еще нужно?

— Твой отец, — медленно произнес Кристиан, словно размышляя, говорить или нет, — кое-что сделал… кое-что оставил тебе. Это дорогой и редкий дар. И я… как бы это высказать правильно… Словом, я ни на миг не пожалею, что свяжу свою судьбу с твоей. Я вижу, что ты… м-м-м… достойна того наследства, что тебе завещано твоим отцом.

Ах, вот оно что…

Во рту стало горько-горько. Словно вместо песика я наелась хины.

Отец наверняка оставил завещание. И Кристиан наверняка знает о том, чего и сколько он мне завещал. Может, даже эта бумага у него, у Кристиана, и хранится. И поэтому он за мной и приударил. Верно, там денег огромная гора. Отец-то был очень богат. Очень.

А аристократы ведь всегда женились по расчёту — если равной партии не было. Или если богатства неравной партии перевешивали пышные титулы равной.

— Так ты из-за этого за мной ухаживаешь? Из-за наследства? — насмешлив воскликнула я.

В один момент я оказалась на ногах.

Итан — в моих руках. Он проснулся и отчаянно заплакал.

Идиллия, сонный теплый день был разбит в острые ранящие осколки.

И испуганная Рози бежала к нам, размахивая растрепанным букетом.

— Послушай меня, Эрика, — терпеливо произнес Кристиан. Он тоже вдруг оказался на ногах, и все так же сверлил меня внимательным и пугающим взглядом.

— Не хочу слушать! — яростно выдохнула я. — Не хочу! Чем ты лучше Юджина? Он тоже ведь старался из-за денег! Думал, ему перепадет мое приданое! Глупенький… не знал, что там такие деньжищи, что и герцога устроят!

По моим щекам текли злые горячие слезы.

— Эрика! Не кричи, просто послушай!

— Не смей тянуть ко мне свои руки! — рявкнула я, ловко отпрыгнув. — Не трогай меня! И не приближайся ко мне больше никогда! Я как-нибудь обойдусь без тебя и без твоих блестящих предложений! И поищу того, кто будет ценить меня за мои качества, а не видеть во мне всего лишь приложение, кусок мяса в нагрузку к куче денег! Рози, — я повернулась к перепуганной девочке, — возьми корзину с Итаном. Мы уезжаем. Прощайте, ваша светлость!

Я церемонно поклонилась молчащему Кристиану. В истерике с трудом отвязала его лошадь от повозки. Усадила детей и сама вскарабкалась на облучок.

Неумело взяла вожжи, хлестнула лошадку.

— Прощайте, Кристиан…

***

Конечно, я получила нагоняй от Ивонны за то, что поехала с посторонним мужчиной кататься в поля.

— По полям синецветов, — ворчливо выговаривала она мне, распрягая лошадку и определяя ее под небольшой навес в саду, —девицы с молодыми людьми могут гулять только после помолвки! Только после того, как колечко с камешком украсит ее пальчик! И когда родители обо всем так крепко договорились, что назад повернуть нет никакой возможности! А вы! Вы, госпожа! С вашим-то горьким опытом!

— Но он сделал ей предложение, — наивно вступилась за меня Рози. — Я сидела поблизости в кустах и все слышала!

— Подслушивала, — грозно подытожила Ивонна, уткнув руки в боки. — За это надо бы тебе дать как следует розог! Не дело это, за господами подслушивать!

Но Рози игнорировала эти грозные слова.

— Но он делал ей предложение! — настойчиво повторила она. — И еще они целовались.

Ивонна так и всплеснула руками.

— Вы дали согласие, госпожа?! — прокудахтала она.

— Разумеется, нет, — сухо ответила я.

— Но почему?! — казалось, Ивонну вот-вот удар хватит. — Господин герцог… это же…

— Господин герцог что-то знает о моем богатстве, — резко ответила я. Почти выкрикнула. — Которое мне отец завещал. Господина герцога интересуют деньги, а не я.

Ивонна снова всплеснула руками.

Боюсь, таким темпом к концу разговора она отобьет себе ляжки до синяков.

— Но ведь он повел себя как приличный человек! — воскликнула она. — Сделал предложение! А то, что его интересуют деньги — так кого они в этом мире не интересуют?! Или вы думали, что герцоги богаты, и их приданное не интересует? Да вот как бы не так! Они как раз приданого берут поболее других! Все-таки, за родство с такими титулованными особами надо платить!

— Нельзя же себя продать, — ворчливо ответила я.

— Продать? — язвительно уточнила Ивонна. — Ну, надо же. А я-то думала, почему ваш батюшка вам партию побогаче подыскивает. Наверное, чтоб вас не продавать?!

— Ивонна! — прикрикнула я. — Только что ты меня осуждала за то, что я с ним катаюсь на прогулки!

— А сейчас осуждаю, что вы легкомысленно отвергли такую выгодную партию! Кто о нас позаботится лучше и надежнее важного господина?! Или вам нравится жить в обветшалом доме? Пять золотых — это много. Но недостаточно, чтоб купить мебель и сделать ремонт!

Я сжала зубы. Честное слово, я уже готова была разрыдаться от ее суровой воркотни.

— Я о нас позабочусь лучше всяких герцогов, — решительно ответила я. — И дом мне нравится. Он мой, в конце-то концов. По-настоящему мой. Это единственное в мире, что мне принадлежит здесь и сейчас. Это то, благодаря чему я выжила. Крыша над головой, убежище мое. Неужели все бросить?..

— Ну, ну, — смягчилась Ивонна, увидев, что я вот-вот разревусь. — Конечно, дом, пусть и старый, но ваш родной. Крепкий и хороший еще. Но вы такая молодая, — ее голос задрожал от жалости, — такая хрупкая… Что ж, если герцог вас и не любит, то он мог бы окружить вас вниманием и уважением. А любовь… потом, может быть, это чувство возникло бы.

— Не хочу потом, — сердито выдохнула я. Ивонна снова всплеснула руками. — Сейчас хочу! Я ведь его…