помнить об этом до конца своих дней. Дыхание перехватило, но он не мог им отказать. Это была не только его война, и он понимал, что в одиночку не справится с Верховным Советом. Они подарили ему надежду на жизнь. Подарили надежду на будущее, о котором он так мечтал – будущее, которое они увидят.

– Хорошо, – с трудом выдавил он сквозь ком в горле. – Ладно. Тогда… раз мы собираемся покончить с Верховным Советом раз и навсегда, нам понадобится помощь.

Он достал карманные часы, повернул крохотное колёсико, и под крышкой блеснули Осколки Хищника, переливающиеся в солнечном свете, льющемся из окна. Наследники уставились на них со смесью любопытства, удивления и лёгкого равнодушия, и только Бэк, широко распахнув глаза, непроизвольно шагнул вперёд.

– Ты догадался? – спросил он сдавленным от надежды голосом. – Понял, что имел в виду Цян?

Саймон кивнул.

– Камень Судьбы заглушает наши способности, но Хищник… он ему мешает. Если коснуться его, даже встав рядом с Камнем, всё равно можно будет превратиться.

– Так и знала! – торжествующе воскликнула Уинтер, а у Бэка открылся рот. Джем, Ариана и Шарлотта переглянулись, тоже сообразив, что к чему, а вот остальные Наследники уставились на него пустыми глазами.

– Разве Хищник не разбился? – помолчав, спросила Суюки. – И поэтому мы стали Наследниками?

– Не совсем, – сказал Саймон. – Точнее, да, вы стали Наследниками из-за него, но Хищник остался в виде Осколков. Их очень много, несколько сотен. Мой дедушка… – Голос дрогнул, и он тяжело сглотнул. – Лео собрал их и отдал мне. Я не знаю, зачем – мне кажется, он и сам не знал. Но эти Осколки… если вы к ним прикоснётесь, Камень Судьбы вам больше не помешает. Вы останетесь Наследниками.

Он выбрал Осколок и поднял, показывая остальным – насколько мог, ведь даже друзьям пришлось прищуриться, чтобы его разглядеть. Но какой бы маленькой ни казалась щепка, главное, что она была.

По столовой разнеслись настороженные шепотки. Тембо подошёл к нему первым, и Джем с Уинтер отошли, уступив ему место.

– Ты серьёзно? – скептически спросил он, разглядывая крохотный Осколок.

– Да, – ответил Саймон. – Я вчера это понял, спасибо Уинтер – так и прогнал обезьяну, у которой был Камень Судьбы. Взял его и смог превратиться.

Тембо втянул носом воздух.

– Невероятно, – прошептал он и протянул руку. Саймон положил Осколок ему на ладонь, и Тембо нахмурился. – Такой крохотный.

– Знаю, – виновато сказал Саймон. В конце концов, это была его вина, хотя в целом виде Хищник бы вряд ли помог всем Наследникам. – Можем их куда-нибудь приклеить или… не знаю, просто держать в руках…

– Кому надо – могу сделать браслеты, кольца или ещё какие-нибудь украшения, – вызвался Тембо. – Только мне понадобятся трава и бечёвка.

– И того и другого у нас в избытке, – сдавленно сказала Катарина из-за спины Саймона, и когда тот обернулся, то заметил, что она улыбается, хотя глаза у неё покраснели. – Ладно, тогда вставайте в очередь и берите по Осколку. Только не потеряйте.

Пока Наследники выстраивались в беспорядочную шеренгу между столами, Саймон принялся отделять Осколки.

– Думаю, на всех хватит, – сказал он друзьям, и Ариана оглядела горку.

– Ещё как, – решила она. – Так, дай нам всем по щепотке, а мы раздадим. Иначе весь день тут провозимся.

Саймон послушно передал им по щепотке Осколков. Но когда уронил их в ладонь Уинтер, она вдруг застыла, и во взгляде её появилось странное выражение. Не сводя с него светло-зелёных глаз, она приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать. Но вместо этого – превратилась.

Её тело уменьшилось и удлинилось, кожа обросла чешуёй. Она свернулась в клубок у ног Саймона, а когда трансформация завершилась – обнажила белую пасть и зашипела.

– Я же… Я… – запинаясь, выговорила она. Ариана в шоке прикрыла рот ладонью, а Джем просто смотрел во все глаза.

– Да, – сказал Саймон, потому что на большее его не хватило. Откашлявшись, он нелепо кивнул, хотя внутри всё гудело, будто его ударило током. – Ты… Ты змея.

Сдавленно всхлипнув, Уинтер вернула себе человеческий облик, а потом вновь превратилась в змею. Она менялась снова и снова, как будто не верила, что это взаправду. Но так оно и было. Осколки Хищника не просто сводили на нет действие Камня Судьбы. Они возвращали способности анимоксов, которые их лишились.

Тут же Саймон ощутил на себе взгляды Одичалых, и пока Ариана с Джемом обнимали превратившуюся в человека Уинтер, он повернулся к Катарине.

– Если хотите, на Одичалых тут тоже хватит, – сказал он.

Катарина промокнула глаза и накрыла его руку ладонью.

– Спасибо. Ты даже не представляешь, как благодарны мои солдаты за этот подарок.

Но он представлял – не совсем, но немного, ведь на несколько ужасных мгновений тоже лишился сил в битве за Хищника. Но чем больше Осколков они раздавали – даже дрожащая Уинтер, отнёсшая свои Одичалым, – тем сильнее разрасталось всеобщее воодушевление и тем отчётливее он ощущал тревогу, зародившуюся под бесконечным восторгом. Сколько Одичалых, вернувших себе способности, тем же вечером потеряют жизни, сражаясь ради него и Наследников?

Наконец, когда все в столовой взяли по Осколку, а Катарина ушла раздавать остатки разбросанным по лагерю Одичалым, Саймон потянулся было закрыть часы, но тут заметил Шарлотту: та стояла в паре метров от него, стиснув зубы и выпрямив спину.

– Шарлотта, – сказал он, шагая навстречу, но она отстранилась, и он нахмурился. – У меня ещё остались Осколки. Дать?

– Нет, – ответила она, глядя в пустоту за его спиной. – В человеческом облике я опаснее, чем в зверином.

– Мы в курсе, – удивлённо ответил Саймон. – Но силы анимокса этого не изменят. Тебе что, совсем не интересно? Вдруг ты песец, как мама, или… – Он не знал, кем был её отец, а потому замолчал.

Шарлотта фыркнула.

– Совсем. Эти силы никак ко мне не относятся, и пусть так и остаётся.

Саймон не знал, что на это ответить. Когда он впервые услышал о существовании анимоксов, ему тоже было страшно узнать, кем же он станет. Он понимал, что в нём могут пробудиться силы Звериного короля, что изрядно пугало, ведь тогда он был уверен, что Нолан придушит его во сне. Но Саймон даже представить не мог, как это – отказаться от своих сил полностью. Даже Уинтер, которая ненавидела Рептилий и очень хотела стать Птицей, в итоге привыкла к своему змеиному облику – а теперь то и дело переключалась на него, и по человеческим щекам текли слёзы.

Но Шарлотта потеряла способности ещё в детстве, до того как превратилась впервые. Она выросла с мыслью, что навсегда лишена этих сил. Как же тяжело ей было жить среди анимоксов, понимая, что никогда им не стать…

Саймон снова открыл часы и выбрал самый крупный Осколок, а затем оторвал лоскут футболки, которая видала лучшие времена. Завернув Осколок в ткань, он подошёл