Карбанов понимал это, назвал себя и своих подчиненных.

Восточная стена двухэтажного дома не освещалась фонарями и не просматривалась со стороны поста. На первом этаже дома тут имелось четыре окна, на втором — три и угол просторной террасы.

Пока Стрельцов сидел за стопкой автомобильных покрышек под сплошным забором, Конопко смотался к дому и осмотрел из-за угла довольно обширный двор.

— Ничего особенного, — вернувшись, рассказал он. — Низенький забор, отделяющий усадьбу от соседнего участка. Остов сгоревшего внедорожника и какой-то мусор.

— Строений нет? — спросил связист.

— Нет.

— Значит, буду ставить датчики на окна.

— Давай перебирайся. Я буду смотреть по углам здания.

Так они и поступили. Алексей занимался установкой чувствительных датчиков, а Виктор поглядывал из-за угла. В основном его интересовал пост с тремя охранниками, но изредка он мотался и к другой части дома.

— Готово, — через несколько минут шепнул товарищу Стрельцов.

Они снова отошли к забору и укрылись за стопками резины. Связист водрузил на голову наушники и принялся поочередно прослушивать каждый датчик.

— Если называть вещи своими именами, то амеры нашего дежурного вежливо послали. Ну и все. Как говорится, финиш и третья мировая.

На лице Михаила впервые за несколько последних часов появилась слабая улыбка.

Он дважды затянулся только что подпаленной сигаретой, передал ее командиру и спросил:

— Как же вы вышли из положения?

— Мы — молодые офицеры — собрались в кучку, пошептались и кое-что придумали, — загадочно проговорил майор. — В общем, со стороны это выглядело так. Наш кружок с грозными матюками рассыпался в разные стороны. Буквально через минуту со всех концов заснеженного аэродрома к американскому вертолету стал быстро стекаться весь свободный народ. Он был так крепко замотивирован, что наравне с «духами» бежали «дедушки» и даже прапорщики, включая старших.

Теперь не смог сдержать улыбку и Равиль.

— Да, «Блэк Хок» — приличная вертушка. Втроем ее не покатаешь. Особенно по снегу, — заявил он.

— Да, по весу примерно как наша «восьмерка». Только поприземистей и с задним расположением третьего колеса.

— И что же дальше? — поторопил командира Михаил. — Как к вашей атаке отнеслись американцы?

— Когда толпа russian soldiers облепила их вертушку и с веселым матом покатила ее в закат, они… в общем, сказать, что янки охренели, все равно что промолчать. Наши быстрые, а главное, слаженные действия порвали их шаблон на мелкие-мелкие кусочки. Никто из заморских гостей даже не дернулся. Все стояли и с завороженной растерянностью смотрели на вертолет, удалявшийся от стоянки.

После окончания допроса экипаж Карбанова был выведен из прохладной комнаты и усажен в просторной столовой. Там пленников накормили довольно скудным обедом, состоящим из сладкого картофеля, рыбы, запеченной в пальмовых листьях, и кокосового молока. Аппетит у арестантов напрочь отсутствовал, однако Николай настоял на том, чтобы его товарищи съели все то, что было им предложено, ибо ужина могло и не случиться.

Потом солдаты вывели авиаторов из столовой в коридор и проводили в самый дальний конец большого дома. Здесь под лестницей, ведущей на второй этаж, оказалось маленькое глухое помещение без окон. На двух длинных лавках лежал какой-то хлам. В углу рядом с дверью стоял всякий сельскохозяйственный инструмент. Пол был усеян чешуей. Тут жутко воняло плесенью, мочой и рыбой.

Провожатые вынесли из каморки лишнее барахло и знаками предложили пленникам располагаться. Вертолетчики нехотя расселись по лавкам, осмотрелись. Над дверью скупо горела крохотная электрическая лампочка, света от которой едва хватало на то, чтобы разглядеть лица друг друга. Никто из узников не представлял, сколько часов или дней им придется провести в этой келье.

— Надеюсь, скандалом дело не кончилось? — спросил Равиль, торопясь услышать финал этой истории.

— Нет, скандал не разразился, локальной войны не произошло, — ответил Карбанов. — Американцы пришли в себя и спохватились только тогда, когда поняли, что русские увлеклись. Если их не остановить, то самая сильная армия в мире лишится новенькой и вовсе не плохой вертушки, лихо катившейся под уклон к ледяным торосам. К чести американских вояк, нужно сказать, что материться и быстро бегать они тоже умеют.

— Неужели янки поймали свой вертолет?

— Еще как поймали. Они даже каким-то образом уговорили наших бойцов вернуть его на место. Сделать это было гораздо сложнее, ибо наши бойцы успели потерять интерес к такой вот забаве.

Гусенко отсмеялся и философски проговорил:

— Стало быть, иногда мы можем решать проблемы быстро и эффективно.

— Да, можем, когда сильно припекает, — подтвердил командир. — Или на кону стоит что-то очень большое и ценное.

Равиль, воодушевленный услышанным, решил развить тему.

— Со мной тоже однажды интересная история случилась, — начал он.

О давнем происшествии в Заполярье Карбанов рассказал неспроста. Настроение его парней после аварийной посадки в джунглях было хуже некуда. Никто из экипажа не знал, чем закончатся переговоры темнокожего интеллигента с российскими дипломатами, удастся ли пленникам вырваться на свободу и вернуться домой. Вот и решил командир разбавить отвратительное состояние веселой историей.

Помогло. Парни отвлеклись, заулыбались. А это в удручающей ситуации было не так уж и мало.

Так уж получилось, что Стрельцов при помощи наушников, приемника и кучи других хитрых приспособлений тоже выслушал всю историю от начала и до конца. Он улыбнулся, снял гарнитуру, упаковал ее, электронный блок и аккумулятор в специальный водонепроницаемый чехол.

В течение сорока последних минут парень поочередно прослушал все датчики, установленные на окнах, и примерно определил место, где содержались пленники. Осталось сообщить о результатах командиру.

Конопко дежурил возле угла дома.

— Первый, Третий, ответьте, — позвал Алексей по радио.

— Слушаю, — моментально отозвался командир.

— На связи, — вторил ему Виктор.

— У меня все готово.

— Место выяснил?

— Да. Вы во двор? Или нам возвращаться к вам?

— Ждите на месте. Сейчас будем.

Ждать пришлось почти полчаса, потому что из дома во двор вдруг вывалили несколько изрядно поддатых туземцев. Они пели, в свете прожектора пытались танцевать что-то национальное. Кончилось тем, что на крыльцо вышел разъяренный мужчина в плавках, дважды выстрелил в воздух из пистолета и отматерил весельчаков на каком-то местном диалекте. Тех мгновенно сдуло ветром. Во дворе стало тихо.

Вот тогда Власов с товарищами и просочились за ограду.