Зато вокруг дома было темно, как в джунглях. Ближайшее хозяйство, привилегированное в этом смысле, находилось метрах в ста пятидесяти.

Это радовало Власова, являлось еще одним признаком того, что цель выбрана правильно. Именно здесь содержатся пленники и обосновались какие-то командиры мятежников.

Через полчаса после наступления темноты группа разбилась на две тройки и вновь переправилась через реку. Потом парни оделись, приготовили оружие и осторожно подобрались ближе к дому.

Пока видимых изменений на участке не произошло. У ворот по-прежнему лениво несли службу три молодых тощих солдатика. По двору изредка слонялись вооруженные личности. К машинам иногда подходили то ли водители, то ли механики.

— Да, парни, обстановку не назовешь благоприятной, — сказал Власов. — Народу там, судя по всему, прилично. Спокойно отыскать вертолетчиков и тем более вывести их на улицу туземцы нам не дадут.

— Это точно, — поддержал командира Лисин.

Да и все остальные согласно закивали.

— Для начала предлагаю смотаться на территорию тебе, Алексей, — проговорил капитан.

Бойцы посмотрели на связиста Стрельцова.

— Ты хочешь, чтобы я установил прослушку? — спросил тот.

— Желательно. Задействуешь свои штучки, а мы послушаем, что происходит внутри. Может, как-то поймем, где сидят авиаторы. Тогда и задача станет легче в разы.

— Ладно, попробую. Прикрытие дадите?

— Легко.

Мобильная система прослушки, которую всегда таскал с собой связист, имела крайне небольшой радиус действия. Поэтому Стрельцову для реализации плана обязательно пришлось бы торчать поблизости от датчиков, установленных рядом с объектом.

Вместе с ним на территорию усадьбы командир отправил Конопко. Это была дружная и давно сработавшаяся парочка. Они не раз вместе выполняли сложные и рискованные задания. Об осторожности им можно было не напоминать.

Снайпер занял позицию по соседству с горой вонючего мусора. Власов, Лисин и Яковлев разместились так, чтобы хотя бы частично наблюдать за действиями своих товарищей.

Те под покровом темноты подобрались к каменному забору. Страхуя друг друга, они перемахнули через него, осмотрелись и осторожно двинулись дальше.

Первый сеанс связи состоялся через десять минут.

— Первый, я Третий, — негромко проговорил Конопко.

— Слушаю тебя, Третий, — так же тихо ответил Власов. — Как у вас дела?

— Мы под домом.

— Как обстановка?

— Помимо поста мотаются еще какие-то люди. В общем, неспокойно.

— Пятый работать сможет?

— Уже работает.

— Как только он выяснит, где сидят летуны, немедленно сообщи мне.

— Понял.

Амад Мазу вернулся из джунглей в главный штаб, весь из себя довольный и сияющий. Еще бы, такая удача! Отряду Касала Кива, посланному к Рамиру, удалось не только сбить вертолет, доставлявший гарнизону боеприпасы и подкрепление, но и захватить весь его экипаж.

Пока Амад находился в лагере, расположенном неподалеку от Бонга, Касал постоянно выходил на связь с ним и довольным голосом информировал его о перемещении пленников. О том, как их конвоировали пешим порядком до проселочной дороги, усадили в автобус, присланный Амадом. После отправки он, правда, замолк.

Автобус с пленниками успешно выбрался с грунтовки на хороший асфальт и спокойно докатил до Бонга. Боевиков, конвоировавших летчиков, в главном штабе встречали как национальных героев. Будто это они завалили вертушку, отыскали ее в джунглях и захватили пилотов.

Амад приехал в штаб за полчаса до прибытия автобуса и лично вышел во двор, желая взглянуть на дорогой товар. Да, за пилотов можно было получить очень даже приличную цену. Но для начала он решил их допросить.

Конвоиры повели летчиков в дом. Рядом с большой гостиной имелась прохладная комната, в которой Амад любил проводить свободное время. Следуя за пленниками, он заметил, что один из них прихрамывает.

Солдаты сопроводили «товар» в комнату. Один вооруженный боец на всякий случай остался, другие вышли.

— Ты ранен? — спросил Амад на хорошем английском того пилота, который с кислой физиономией держался за колено.

— Нет, просто споткнулся, — ответил тот.

— Медицинская помощь требуется?

— Обойдусь.

— Как знаешь. Присаживайтесь.

Авиаторы сели на старый диван. Начальник штаба устроился в кресле за столом, за которым ему часто приходилось работать.

Он подвинул к себе блокнот, вооружился ручкой и сказал, обращаясь ко всем сразу:

— При обыске у вас обнаружили только личное оружие. Ни документов, ни фотографий. Поэтому я хотел бы узнать ваши звания и фамилии.

Пилоты молчали.

— Напрасно упорствуете. Мои люди осмотрели сбитый вертолет и установили его российскую принадлежность. Обломки они даже сфотографировали.

Никто из авиаторов не произнес ни слова.

— Я вас искренне не понимаю, — заявил Амад и усмехнулся. — Я ведь не познакомиться с вами желаю. Ваши имена нужны мне для разговора с российскими дипломатами. Вы ведь хотите вернуться на Родину?

Пленники переглянулись, после чего самый пожилой из них спросил:

— А могли бы мы поучаствовать в ваших переговорах с дипломатами?

— Разумеется! Я обязательно попрошу кого-то из вас подтвердить мою информацию о вашем захвате. Вот, к примеру, вы это и сделаете. Я даже не буду скрывать тот факт, что потребую денег за ваше освобождение.

В свое время Мазу получил блестящее образование, был начитан и коммуникабелен, умел красиво и убедительно говорить. Вот и сейчас, в непринужденной беседе с пленниками, он чувствовал себя абсолютно в своей тарелке, был уверен, напорист, весел.

— Ну так что? — Амад насмешливо поглядел на хмурых вертолетчиков. — Мне нужны лишь ваши звания и фамилии. Я хочу, чтобы ваши боссы убедились в том, что их не обманывают, и пошли на контакт.

— Для начала ответьте на пару вопросов, — проговорил все тот же пожилой мужчина.

— Слушаю.

— Вы представляете вооруженную оппозицию?

— Совершенно верно, — сказал Мазу.

— У нас при обыске отобрали сигареты. Не могли бы вы распорядиться, чтобы нам их вернули?

— Вряд ли сейчас получится найти именно ваши. — Бывший премьер улыбнулся и протянул пленнику свою пачку вместе с зажигалкой. — Пожалуйста, курите мои.

Пилот взял сигареты, угостил товарищей, не торопясь закурил сам.

Амад не ускорял ход событий, хотя и понимал, что тот нарочно тянет время, чтобы получше обдумать ситуацию.