– Тима-а!

За спиной хлопает дверь. Дергаюсь как от выстрела.

Ну что там еще?

Резко поворачиваюсь на голос.

Лера в спортивном костюме и носках несется по снегу ко мне навстречу.

– Не уезжай! Пожалуйста! – кричит, рыдая.

Со всех ног бросаюсь к ней. Подхватив, ставлю на свои ботинки. Прижимаю к себе, прикрывая полами пуховика. Ее руки обвиваются вокруг моей талии, а лицо утыкается в грудь.

– Ты куда раздетая выскочила? – смаргивая собственные слезы, целую в висок.

– Прости меня, – ревет как маленькая. Глажу по подрагивающим плечам. – Тимочка, пожалуйста!

– Лера, Лерочка, – шепчу и внезапно осознаю самую простую истину.

Господи, все же лежит на поверхности! А я даже не догадывался!

– Я люблю тебя, – замечаю хрипло. – Очень люблю!

– Я тебя тоже, – кивает она. – Не могу тебя потерять. Тима-а!

Порывисто обхватываю руками Лерину голову. Как сумасшедший целую заплаканные глаза, щеки, лоб. Словно в каждом прикосновении таится сила, помогающая мне выжить. Как глоток из источника. Исцеляющий и спасительный.

– Лера, – шепчу, подхватывая на руки. И тот час девичьи ноги крепко обвивают мои бедра. Чувствую жар прижавшегося ко мне тела. И никуда не хочу отпускать эту женщину.

Никогда!

Около ног вьется пес, которому мы так и не удосужились дать имя.

– Пойдем в дом, ты замерзла, – прошу настоятельно, как только ко мне возвращаются остатки разума.

Несусь к дому с драгоценной ношей.

Лера любит меня и это самое главное. Остальное рашим со временем.

Пес бежит впереди, словно показывает дорогу.

«Жизнь кажется налаживается, – усмехаюсь мысленно. Вдыхаю пьянящий запах чистого тела.

И чуть с ума не схожу, услышав за спиной грохочущий взрыв.

На автомате закидываю Леру в сугроб. Падаю рядом, накрывая ее своим телом. Сгребаю в охапку. К боку словно маленький жмется пес. Скулит как маленький.

Во все стороны летят обломки машины. Рядом с нами приземляется покореженная дверь.

От сильного запаха гари мгновенно выступаю слезы.

Какая-то сволочь заказала меня. Заминировала машину. А если б в ней находились Лера с детьми. Цепенею от ужаса. Даже представлять не желаю.

Сложно! Почти невероятно! Да и кто бы посмел…

– Нужно тушить. Может удастся спасти машину? – охает Лера, усаживаясь на снег рядом со мной. С другого бока мостится пес, укладывая голову мне на ногу.

– Да и бог с ним! Пусть горит, – морщусь я, покрепче сграбастав Леру в объятия. – Новый купим. Хорошо сидим.

Из дома вылетает Надежда.

– Вы целы? – кричит, подбегая. – А ну-ка!

Мы с Тимом, оглушенные собственными признаниями и взрывом, смотрим на нее ошалело.

– Лера! – требовательно зовет меня Надя. – Вставай сейчас же. На холодном снегу сидишь… Морозов, а ты что думаешь?

– Да, конечно, – кивает Тимофей, подрываясь с места. Помогает встать мне. Треплет по голове испуганную собаку.

– Идите в дом, – командует решительно. Трясет головой, словно в ухо попала вода.

– У тебя легкая контузия, – моментально ставит диагноз Надя. – Нужно к врачам. – И с ужасом восклицает. – А это что такое?

Вслед за ней смотрю на распоротый рукав красного пуховика. На оборванные края, обагренные кровью.

– А ну-ка быстро в дом! – командует няня наших детей. – Перевязать надо.

– Как скажешь, командир, – усмехается Тимофей и тут же, подняв здоровую руку, кричит соседям, заполняющим двор. – Все нормально! Мы живы!

– Сейчас приду, – бурчит, направляясь к людям.

Порываюсь следом за ним.

– Ты бы оделась, – напоминает Надя, косясь на мои ноги в носках.

– А, даа, – вздыхаю, будто опомнившись. Бегу в дом, но совершенно не чувствую холода. Вообще ничего не чувствую, кроме дикой любви к Тимофею Морозову и желания защитить его.

Он мой! Кто бы там что не говорил!

Муж?

Пусть будет так. От пышной свадьбы все равно не отвертится.

Влетев в коридор, со всех ног несусь к детям. Наверное, испугались…

Но детская встречает меня тишиной. Малышки спят, смешно причмокивая губами во сне.

Тихонечко отступаю. Теперь нужно поменять носки на сухие и бежать к Тиму.

Из окна гардеробной наблюдаю, как двор постепенно заполняется людьми. Где-то невдалеке слышны сирены.

Нужно идти вниз… Я же свидетель.

Но сил хватает только опуститься на край кровати.

А если бы я не выбежала?! Тим сел бы в машину… Зажмуриваюсь от страха. А если бы мы не поругались и утром решили бы поехать с детьми…

Сердце останавливается от ужаса. Сжимаю кулачки, силясь не разреветься. И подрываюсь с места, подгоняемая совершенно непонятным порывом.

Нужно бежать вниз. К Тимофею.

Наскоро переодевшись, скатываюсь по лестнице. Второпях надеваю пуховик и дутики, подаренные Морозовым. И выскочив во двор, быстрым шагом иду к нему. Тимофей что-то вещает посреди толпы. Еще успокаивает кого-то.

– Близко подходить нельзя, – заявляет соседям. – Важно не затоптать место происшествия.

Соседи расступаются, пропуская меня к мужу. Робко становлюсь рядом. И тут же лапища Морозова ложится мне на плечо.

– Нужно руку перевязать, – напоминаю еле слышно.

– Сейчас полицейских дождемся, – улыбается он. – Судя по сирене уже по нашему кварталу едут.

Потом на кухне, пытаюсь припомнить всю цепочку событий. Но куда там! Мысли разлетаются в разные стороны. Кошусь на Тимофея. В синей майке, плотно обтягивающей крепкое тело, он похож на героя блокбастера. Сильный… упрямый… С перевязанной рукой и чумазой физиономией, наскоро отмытой от копоти.

Розовощекий лейтенант, сидящий напротив меня, вежливо откашливается.

– Валерия Васильевна…

Ах, ну да!

Второпях рассказываю, как выскочила на крыльцо вслед за мужем. И снова залипаю на Морозове.

– Давайте отпустим мою жену, – предлагает он совершенно спокойно. – У нас же дочки новорожденные без присмотра…

– Да, конечно-конечно, – тут же соглашается лейтенант.

Ухожу наверх, к дочкам. Надя уже меняет подгузник Аленке.

– Анна Тимофеевна уже ждет, – роняет коротко.

Подхватив Анечку, усаживаюсь на диванчик.