– Тима, бери Анечку…

Что? Зачем?

Желание, еще теплящиеся во мне, тут же сходит на нет. Я, конечно, беру дочек на руки. Но мне их подает Надя или Лера. А сам боюсь.

– Тим, – с легким укором смотрит Лера. С замиранием сердца достаю из кроватки Аню. И тут же попадаю под строгий взгляд старшей дочери.

– Девочка моя хорошая, – улыбаюсь ей. – Сейчас мама тебя переоденет и покормит…

– Тим, – зовет Лера. – Кажется у Алены температура. Переодень Аню и корми из бутылочки.

«Что? Я не умею!» – хочется заорать мне.

– Это не сложно, – роняет на ходу Лера. Роется в аптечке, выуживая электронный термометр.

– Думаешь? – ошалело перевожу взгляд с жены на дочку.

– Проще, чем выступить в суде, – улыбается она. Усаживается вместе с Аленой в кресло. Кормит и мерит температуру одновременно.

– Может, Надю вызвать? – спрашиваю неуверенно.

– Она уже спать легла, – мотает головой Лера. – Завтра придет.

– А если Алене станет плохо? – роняю нетерпеливо. – Мы же не справимся.

– Я ее покормлю. Ей передадутся мои антитела, – поясняет жена. – А Ане сегодня придется поужинать смесью.

– А как ты понимаешь, кого чем кормить? – спрашиваю, нерешительно расстегивая подгузник. Осторожно приподнимаю дочку, подкладывая новый. Аня завороженно смотрит на меня. А я на миг замираю от счастья.

Может в этих простых семейных радостях и заложен глубокий смысл? Может, именно из них и состоит настоящая жизнь? Дети… жена… простые хлопоты?

Дочка лихо расправляется с бутылочкой и засыпает. А я, уложив ее в кроватку, сажусь рядом с Лерой.

– Ну как? – спрашиваю озабоченно.

– Показалось, – добродушно вздыхает она. Кивает на спящую дочку.

– Давай, – протягиваю руки к малышке.

– Не боишься?

– Уже привык.

Уложив младшую, возвращаюсь к жене. Плюхаюсь рядом на диванчик.

– Мы с тобой как на пороховой бочке, Лер, – усмехаюсь, обнимая жену.

– Больше не хочется? – подначивает она, намекая.

«Да я всегда тебя хочу!» – силясь не заорать, прикусываю язык.

И предлагаю шепотом.

– Давай, как потеплеет, оставим девчонок с Надей, а сами рванем на рыбалку.

– Еще двоих привезем? – хихикает жена, положив голову мне на грудь. Рисует пальчиком узоры на моей футболке.

– Это лет через пять, если пожелаешь, – парирую весело. – На майские в любой день возьмем лодку…

– А дочки?

– С Надей останутся, – пожимаю плечами.

– Она не справится, – вздыхает с сожалением Лера.

– Торганова ей припрягу в помощь, – морщусь нетерпеливо.

– Они – любовники? – спрашивает жена. И смотрит так искренне и наивно, что трудно сдержать улыбку.

Обычно я стараюсь такие вопросы обходить стороной. А тут… Наверное, от Леры у меня не должно быть секретов.

– Со школы еще мутят, – признаюсь недовольно.

– Я видела, они целовались, – сообщает Лера заговорщицким тоном. И словно маленькая приставляет ладошку ко рту.

– Подумаешь, удивила! – отмахиваюсь я. – Витя к Щербининой через забор лазал. А дед Коля в него из двустволки стрелял. А моя мама потом скорую и полицию вызывала…

– Твоя мама, – печально кивает Лера.

– Хочешь, поедем к ней. Но она никого не узнает уже давно, – замечаю горько. – Это ужасно, когда близкий человек так стремительно меняется. Умом я все понимаю, но так тяжело ну душе.

– Я могу помочь? – спрашивает Лера, обнимая. Тихонечко целует меня в скулу, потом в висок. Прижимается всем телом.

Держусь из последних сил, чтобы не сойти с ума. А затем, подхватив жену, тащу в спальню и рычу по пути.

– Помочь? Сейчас поможешь…

– Мне нужно в город, – говорю Богдану во время завтрака. Исподволь наблюдаю за Лерой. Жена сидит рядом. Ест омлет и с овощами. И уныло смотрит на молочный чай в белой полупрозрачной чашке. Бурда, конечно. Но говорят помогает для лактации.

Любуюсь пухлыми от поцелуев губками. Моя работа. Аж нутро распирает от счастья. Наконец-то, свершилось!

Лера – моя жена! Настоящая.

– На моей поедем, – хмуро объявляет Дан и добавляет поморщившись. – Так безопаснее.

– Нет, – отрезаю категорически. – Тебе лучше остаться тут. Мне так спокойнее.

– А ты сам как? – ошалело смотрит на меня Дан. Резко поднимается с места. Наливает себе кофе. – Будет кто? – спрашивает спокойно.

– Давай, – киваю на кофемашину.

– Как ты доберешься, чувак? – давит взглядом Богдан. Хочет что-то сказать, но при Лере не решается.

Правильно! Нечего мою девочку волновать.

– Отожму у Торганова тачку, – отмахиваюсь, забирая чашку с кофе. – До роддома пешком добегу, а там…

– Да он сейчас сам подъедет, – фыркает Богдан. – Надежду на работу привезет.

– Даже так? – усмехаюсь сардонически. – На старые дрожжи?

– Там брожение никогда не прекращалось, – чуть тише замечает Богдан. И снова давит меня взглядом. – Тима, давай я с тобой поеду. А дома оставим проверенного человека.

– Для меня самый проверенный – это ты, – отрезаю твердо. – Со мной пусть едет твой человек. А ты остаешься с Лерой и детьми. Это понятно?

Закипаю от злости. Какого я должен простые вещи объяснять дважды. Сейчас главное Лера и девочки. А я сам по остаточному принципу. Не прощу, если с ними что-то случится.

Ловлю Лерин взволнованный взгляд.

– Все хорошо, малыш, – сжимаю тоненькую ладошку. – Только из дома никуда не выходите.

– Да куда мне идти? – восклицает Лера.

– Не знаю… Ты вроде на почту собиралась…

– Потом сходим, – улыбается мне жена. И на душе сразу становится радостно.

Много ли человеку надо? Лишь бы любили…

– Хорошо, – киваю на автомате.

Сейчас такое закрутится! Нужно найти тварь, заказавшую меня. Подумать о предвыборной кампании. Нанять специалистов. Детей зарегистрировать надо…

А тут почта!

Придется выделить время.

Позавтракав, наскоро вытираю губы салфеткой. Целую Леру. Долго и требовательно. Словно хочу насытиться на целый день.

– Звони, – роняю напоследок. – Как соскучишься сразу звони, – выдыхаю, чуть отстраняясь. Утыкаюсь носом в макушку. И притянув к себе, еле слышно шепчу на ушко. – Позвони мне, горячая штучка!