«Что же он молчит? – расстроилась, вконец, Лика. – Ведет себя, как маленький, неужели нельзя «сохранять лицо», как рекомендуют в щекотливых ситуациях воспитанные китайцы? Почему она, Лика, «сохраняет», а ему плевать?

Нет, нужно было его как-то расшевелить, им еще с горы спускаться!

– А ты один живешь, без родителей? – зачем-то спросила она, хотя и так было ясно, что один и без родителей.

– Угу, – ответил он.

Лике ужасно хотелось спросить, почему он не женился на той, которую вывез на съемную квартиру, но путь этот был в корне неверным, и она по нему не пошла.

– А что у тебя за машина? «Мерседес Бенс» или БМВ?

– «Мерседес Бенс».

– Что, правда?

– Чистая правда. Хочешь, покатаю? – резко спросил он.

– Нет, – испугалась она.

– Вот и все.

– Что все?

– Все – все.

Остаток времени поднимались молча. А что тут скажешь, когда «все – все»? Но потом, соскочив с канадки, которая замедляла ход, давая такую возможность пассажирам, Кирсанов помог Лике встать на лыжи и даже проинструктировал, что к чему.

Лика посмотрела по сторонам, и у нее дух захватило. Она схватила его за руку, подтащилась к нему вплотную, стараясь не наехать своими лыжами на его, и прижалась всем телом. Кирсанов сначала сделался деревянным, но потом, словно снежная баба по весне растаял. Обнял ее. Облепил руками всю-всю. Как хорошо.

– Как хорошо! – повторила она, читая его мысли.

Снег блестел на солнце, искрился и сиял, словно усыпанный алмазной крошкой. Красотища была несусветная. Лика жмурилась, тут и очки не помогали. Вниз шло несколько дорог, по которым спускались лыжники. Сноубордисты шли по целине. Кирсанов предложил для спуска самый пологий и широкий путь, но так как была вторая половина дня, то его прилично разбили после вчерашнего снегопада, поэтому Лике нужно было все время спускаться по буеракам.

– Запомнила, едешь вправо – ослабляешь левую ногу, едешь влево – даешь отдых правой? Если разгонишься сильнее, чем хочешь, – останавливайся. Не справляешься – вались на бок. Чтобы снизить скорость без остановки – бери чуть выше по склону, – наставлял Кирсанов.

– Но ты же без меня не уедешь? – заволновалась Лика, услышав столь подробный инструктаж.

– Нет, я буду рядом, – вздохнул Кирсанов.

И они поехали. Сначала было страшно. Лыжи норовили умчаться прочь и утащить за собой Лику. Но она, пользуясь рекомендациями Дениса, довольно скоро сообразила как с ними совладать. Оказалось, что лыжи – существа послушные и вполне подчиняются своей хозяйке. И внезапно она поняла, что ей нравится этот спорт. Да! Она может и хочет, и у нее все получится! И тут же грохнулась, не справившись с поворотом влево. Денис притормозил чуть ниже и спросил, как она себя чувствует.

– Отлично! – улыбнулась Лика. – Мне на минуту показалось, что я лыжница хоть куда!

– Понятное дело, но лучше потерпи с похвальбой. Нам еще долго спускаться.

Лика показала ему язык, когда он отвернулся, и поехала с самым независимым видом, на какой только была способна. Ее усилия не пропали даром, потому что рядом тут же пристроились двое парней, которые стали наперебой предлагать себя в качестве тренеров, инструкторов, доброжелателей и наблюдателей. Кирсанов, отъехавший было в сторонку, тут же оказался рядом, что-то мрачно буркнул Лике, и парни ретировались, бросив на прощание, что у нее слишком строгий муж, отчего Кирсанов стал еще мрачней. А Лика вконец расстроилась – вспомнилось, что у нее и вправду есть муж, и очень даже строгий. Видимо, от этого она сбилась с ритма, потеряла равновесие и грохнулась. Нога подвернулась, лыжа отскочила и зарылась в снег. Лика принялась бестолково барахтаться, пытаясь исправить положение. Кирсанов пришел на помощь, добыл лыжу, подал ей руку. Но как только она оказалась на ногах, принялся ее целовать, ощущая клубничный вкус ее гигиенической помады. Мир был восстановлен. И все вокруг стало в тысячу раз симпатичней и милей.

***

Макс уже десять раз позвонил жене и на сотовый, и в номер отеля, но она куда-то запропастилась. Нервозность плескалась в нем, как вино в бокале. Что означает это молчание? Где она? С комода на него смотрели огромные серые глаза, фиксируя каждое его движение. Фотография Лики, портретный снимок. Она ей ужасно нравилась, даже в рамку упаковала и на комод пристроила. Макс подтянул к себе модный журнал для мужчин, последний выпуск, купленный заботливой женой, и метнул его в элегантную рамочку. Бзынь! Рамочка опрокинулась с мелодичным звуком тоже, пожалуй, элегантным. Макс удовлетворенно крякнул, прихлебнул из бутылки, поморщился, поставил ее на пыльный столик и уставился на такой же пыльный огромный плоский экран – чудо японской техники.

Телевизор старательно демонстрировал ему перипетии героев очередного телесериала. Господи, до чего же убогая фантазия у создателей этих мыльных опер, все одно и то же, даже актеров снимают одних и тех же, из «мыла» в «мыло» одно и то же.

Он нажал кнопку и герои в мгновение онемели. Еще раз нажал и они размножились клонированием, теперь они синхронно двигались в четырех квадратах, смешно шевеля губами. Но тут же на уши стала давить тишина. Жуткая, коварная тишина, мешающая думать. Он вернул телевизору звук, а актерам способность к общению, с трудом выкарабкался из кресла, схватил с журнального столика бутылку бренди и, шатаясь, побрел в спальню.

Он сегодня напился. Напился в стельку. Но ведь он тоже не железный, у него тоже нервы имеются. Столько всего навалилось, что хоть караул кричи. Да поздно. Поздно кричать «пожар», когда от дома остались одни угольки. Да-с, поздно.

Макс сделал несколько больших глотков прямо из горла. Его передернуло всего с головы до ног, как пса, помокшего под дождем или продрогшего на морозе, не важно, главное, как брошенного, никому не нужного пса.

«Как такое могло случиться? – подумалось ему невнятно. – Бред. Все бред. Вся жизнь псу под хвост!»

Откуда вылез этот пес, из каких недр подсознания, тоже было совершенно неясно.

Бутылка выпала из рук, и Максим упал замертво на супружеское ложе прямо в своих «офисных» брюках и щегольских туфлях. Несколько секунд в квартире слышался только диалог героев телесериала, да бульканье жидкости, вытекающей из бутылки на ковровое покрытие. А потом раздался храп, раскатистый и отчаянный.

***

Этим вечером они отмечали в отеле первый удачный спуск Лики, ибо этот спуск все дружно решили считать удачным. В ночном клубе собрались все: Лика с Кирсановым, Татьяна с мужем, Стас с Ленчиком и близняшки, оказавшиеся тоненькими, как спички, блондинками, подстриженными под каре. Всем было очень весело, много пили и танцевали. Но не все оказались готовы к марафону. Танька с Кириллом, откатавшиеся весь день без перерывов, быстро сдались и отправились восвояси. За ними почувствовали спад энергии Лика с Кирсановым. И только ребята, выспавшиеся и отдохнувшие, остались зажигать со своими одинаковыми блондинками.