Лика быстро ощупала его грудь, живот, руки, ноги. Вся его одежда была чуть влажной и неприятной на ощупь, но понять, есть ли у него раны, было невозможно, по крайней мере, Лике. Ее вообще колотило и потряхивало, она никак не могла собраться. Тот факт, что ее украли, похитили, зарыли под землю, полностью деморализировал. Страх лишал возможности мыслить рационально. Хотелось проснуться. Мучительно хотелось проснуться. И чтобы обязательно в Москве, в родной квартире, в любимой кровати, бесконечной, как ясное небо над любимым городом в погожий день. Увы, страшный сон продолжался, вцепившись в нее своими хищными когтями, высасывая всю жизненную силу каплю за каплей. И Лика принялась подвывать, тихонечко так и страшно.

На Денисе была почему-то только флисовая куртка, хотя она точно помнила, что он уходил в теплой куртке, в последнем писке моды этого лыжного сезона. И тут до нее дошло, что на ней самой тоже не слишком много одежды, а именно: не хватает куртки и перчаток. Это что еще за грабеж?

Так иногда бывает: сгорел весь дом, сгорели все конюшни, но, в основном, все хорошо, и человек может жить дальше. Но стоит ему узнать, что в огне погиб любимый куст жасмина, как горе перехлестывает через край. Так и Лика, обнаружив, что пропала ее одежда, не выдержала и зарыдала горько и отчаянно, словно это было самое ужасное происшествие за последние трое суток.

Сложно сказать, сколько длилась ее истерика, но она дала свои плоды. Кирсанов застонал и шевельнулся. Лика сбавила рев на полтона и впилась в него мертвой хваткой.

– Спаси нас, Денис, миленький, спаси нас! – твердила она как заведенная.

– Лика, где мы? – с трудом прохрипел он.

Вот тебе и на! Спаситель не должен задавать вопросов. Он обязан мужественно подняться и последним усилием воли расшвырять в разные стороны стены, вызволить из заточения красавицу и убить всех врагов. Хорошо в картинку вписался бы небольшой вертолетик, на котором можно было бы долететь до Москвы…

– Денис, ты ранен? – жалобно спросила она.

– Вроде нет, били только по голове. Один раз возле отеля, другой раз, когда привезли сюда и увидели, что очнулся, – поведал Кирсанов, принимая сидячее положение.

Руки, ноги и рот были свободны от скотча, и это уже радовало, но то, где он очнулся, не бодрило.

– Господи, но почему же ты позвонил мне и сказал, что смертельно ранен?

– Когда? – ощупывая стены, спросил он. – Когда я тебе такое сказал?

– Через минут десять после того, как отправился на встречу с этим типом. Ты позвонил в номер и позвал меня на помощь, – в отчаянии простонала Лика.

– Я позвонил? – удивился он. – С чего ты взяла, что это я? Я что, представился?

– А кто бы еще меня звал на помощь среди ночи? – захныкала Лика, понимая, что попросту попалась на уловку преступников.

Это была самая идиотская ловушка, в которую не повелся бы даже младенец. А они клюнули: сначала на зов помчался Кирсанов, как осел за морковкой, потом Лика решила, что молящий о помощи это он. Дурдом! Кирсанов так заскрипел зубами, что чуть не стер их в порошок. Попасться так глупо, так просто… Он слушал, как Лика рассказала, что, выбежав из отеля, она схлопотала по голове возле елочек и отключилась, так и не узнав о его судьбе, слушал и думал, что убьет того шутника, который все это затеял.

С ним было то же самое. Сплошной примитивизм. Он зашел за угол здания отеля, и ему на голову рухнула скала, или пихта, но непременно столетняя, не меньше. И все, дальше полный мрак, до тех пор, пока не очнулся на дне прицепа. Единственное, что он успел разглядеть, что из машины их вытаскивали трое мужиков. Но тут один из них заметил, что пленник в сознании, и еще раз долбанул его по голове. И сознание опять его покинуло.

– Интересно, как давно мы здесь находимся? – пробормотал он.

Кирсанов уже обследовал место заточение. Это была яма, обложенная кирпичом, примерно два на три с земляным полом и деревянной лядой, вместо потолка. Сверху ее придавили чем-то тяжелым, приподнять ее у него не получилось. Высота ямы была чуть больше полутора метров, даже Лика не могла встать в полный рост, не говоря уже о нем. Долго они тут не протянут, холод собачий, а у них куртки забрали. В углу ямы он нашел перчатку Лики, другая, наверное, потерялась при их разгрузке, потому что он отчетливо помнил, что, когда их везли, на ней были обе перчатки.

– Я пришла в себя минут десять-пятнадцать тому назад, – сообщила Лика. – Но неважно, если уже день, то скоро прилетит мой муж и всех там на уши поставит. Нас будут искать и скоро найдут! И твоя сестра и ребята, они же тоже не будут бездействовать? Сообщат в полицию, нас начнут искать. Ведь так?

– Знать бы, зачем нас похитили, – пожал плечами Кирсанов.

Он никак не разделял ее энтузиазма. И даже ее всесильный муж ничего не сможет сделать, если они попали в руки профессионалов. У Кирсанова был приятель, который работал оператором на ОРТ, и когда в Чечне стали пропадать спецкорры и даже целые съемочные группы, он рассказывал массу жутких историй. Оказывается, у чеченцев был налажен целый бизнес по похищению людей. Пленников держали в ужасных условиях и требовали за них безумные суммы денег, не менее миллиона долларов. Вызволение похищенных порой затягивалось на многие месяцы, в переговорах принимали участие уважаемые люди, способные садиться за стол переговоров с главарями банд. Платило же за журналистов государство. А кому нужен он, Кирсанов, чтобы отвалить за него миллион долларов? Ни сестра, ни мать не способны будут собрать такой суммы денег, даже если они продадут его бизнес и квартиру, даже если лишатся собственного жилья. А если сумма будет больше? Нет, это за представителей масс медиа будут драться до последнего, за иностранцев или государственных мужей, а простой обыватель, вроде него, канет в небытие! А будет ли способен Ликин муж оплатить ее возвращение, тем паче, что, когда он начнет рыть носом землю, всплывет ее неверность. Не обозлится ли он? Не плюнет ли на свою женушку, наставлявшую ему рога на горнолыжном курорте?

– Денис, почему ты молчишь? – спросила Лика, отчетливо клацая зубами.

– А что тут скажешь? – спросил он и притянул ее к себе.

Даже сквозь одежду было слышно, как она дрожит. Единственным слабым утешением оставалось то, что они были все-таки не в Чечне, и профессиональные похитители абы кого не хватают, значит, возможно, их похитили не с целью выкупа. Но зачем тогда?

– Лика, у нас появилось время подумать и серьезно обсудить, почему ты могла стать мишенью для охоты?

– Да я не знаю, Денис, правда, не знаю! – простонала она. – Я уже думала над этим. Но я не могу понять, кому будет выгодно, если меня не станет.

– Лика, а с чего, с чего ты вообще сюда приехала одна?

– Я же тебе говорила, – прижимаясь к нему теснее, сказала она. – Сюда собиралась вся гоп-компания: друзья мужа, их жены и дети. Да здравствуют каникулы, одним словом. Практически все, кроме меня, катаются на лыжах. Вот у Макса и родилась идея-фикс отправить меня сюда пораньше, чтобы я научилась стоять на лыжах. Я сопротивлялась, но он хотел, чтобы в этом сезоне не только я, но и Ванечка встали на лыжи. Вот я и согласилась. Они так смешно меня заверяли, что справятся без мамы, что я сдалась.