Однако в Европе социализму приходил конец. Вчерашних союзников СССР по Варшавскому Договору усиленно обрабатывали, перетягивая в западную систему. В 1991 г. был создан финансовый центр для их «переваривания», Европейский банк реконструкции и развития — как декларировалось, специально для «поддержки рыночной экономики и демократии». Бывшим соцстранам помогали наладить экономику, расшатанную в ходе «революций» (организованных теми же западными державами). А при этом поворачивали в нужном направлении их политику, дипломатию, пропаганду, общественную жизнь.

Дошла очередь и до тех социалистических государств, которые не являлись союзниками СССР, занимали самостоятельную позицию. В 1990 г. закипела вдруг демонстрациями Албания. Коммунистическая власть стала сдавать позиции, и через недолгое время рухнула. Югославия тоже не примыкала к советскому блоку, не входила в Организацию Варшавского договора, в Совет экономической взаимопомощи. На международной арене она держалась подчеркнуто независимо, с Западом никогда не ссорилась, вовсю торговала, и ей продавали даже оружие. Не было «железных занавесов», югославские граждане свободно ездили за границу. Модели народного хозяйства были гораздо более либеральными, чем в СССР, развивались кооперативы, мелкое частное предпринимательство, и в то время, когда Советский Союз сполз в кризис, в Югославии отмечали «экономическое чудо»!

Но ее уничтожение было предрешено западными державами, об этом Маргарет Тэтчер говорила Горбачеву во время своего визита в марте 1987 г. Причем сценарий был разработан особый, анти-сербский. Широкие связи Югославии с капиталистическими странами облегчили подготовку операций. Облегчили ее и особенности государственного устройства Югославии. После смерти в 1980 г. бессменного лидера страны Иосипа Броз Тито персонального преемника у него не было. Власть перешла к Президиуму Югославии, председатель Президиума менялся каждый год, и эту должность по очереди должны были занимать представители разных республик.

В 1990 г. состоялись выборы в югославских республиках, и всюду вдруг одержали победы сепаратисты. Республиканские власти взялись создавать собственные вооруженные формирования. В Хорватии и Боснии начали притеснять сербов. В ответ они стали самоорганизовываться. Президент Сербии Слободан Милошевич старался поддерживать соплеменников в других республиках, но у него не имелось никаких средств и полномочий. Армия подчинялась не ему, а федеральному Президиуму, а в государственную верхушку точно так же, как в СССР, были уже внедрены агенты влияния. 15 мая 1991 г. завершился годичный срок на посту главы государства серба Йовича. Вокруг выборов его преемника был спровоцирован кризис, пошли споры и переговоры. А моментом безвластия воспользовались парламенты Словении, Хорватии, Македонии, 25 июня приняли декларации о независимости, выходе из Югославии.

Сразу же после такого решения словенское и хорватское руководство бросило свою полицию и националистические отряды захватывать пограничные посты, казармы югославской армии. Произошли бои. Войска запросто могли подавить мятежников, но вмешалось Европейское сообщество, давило на Белград. Центральное правительство никаких приказов армии не отдавало, даже осажденные гарнизоны выручки не получали. А 30 июня председателем Президиума Югославии был избран Степан Месич — хорватский сепаратист. Он вступил в переговоры с Западом, и 7 июля было заключено Брионское соглашение, Югославия выводила свои воинские части из трех республик.

В Македонии это обошлось мирно. В Словении «десятидневная война» тоже завершилась, унеся около 60 жизней, более 300 человек с обеих сторон были ранены. Но в Хорватии районы, где компактно проживали сербы, провозгласили свое национальное образование, Сербску Краину. Заявили, что не желают отделяться от Югославии. Хорватские власти направили на эти области полицию и национальную гвардию. Подавляли с крайней жестокостью, уничтожали сербов, разоряли православные храмы. 250 тыс. человек бросили свои дома, стали беженцами. Но Сербска Краина отчаянно сопротивлялась, на помощь ей поехали добровольцы из Сербии. Центральное правительство лицемерно повело себя «нейтрально», войска послало только для того, чтобы разнимать враждующие стороны. Но многие офицеры, особенно сербы и черногорцы, симпатизировали защитникам Сербской Краины, воинские части стали втягиваться в бои на ее стороне.

Зато «мировое сообщество» показало себя в полной мере. Хорватские зверства «не замечало», если же сербы выгоняли хорватов со своей территории, поднимало шум об «этнических чистках». А председатель Президиума Югославии Месич, устроивший это бедствие, ушел в отставку. В парламенте Хорватии он произнес откровенную речь: «Думаю, я выполнил задание — Югославии больше нет». Хотя сломить Сербску Краину так и не получалось. Мало того, ее формирования переходили в контрнаступление, били противника. Но снова вмешались западные державы. Потребовали ввести в зону конфликта миротворцев под флагом ООН. Правительства Югославии, Хорватии и Сербии согласились. В начале 1992 г. в страну стали прибывать иностранные контингенты, разделили хорват и сербов. Но Сербска Краина так и осталась непризнанной, «самопровозглашенной». А Хорватию и Словению сразу же признали и США, и Европейское сообщество, их приняли в ООН. (Немедленному признанию Македонии помешало ее название, яростно протестовала Греция, поскольку в ее составе также имеется область Македония.)

На расчленение дружественного государства и развязанную в нем бойню Советский Союз не отреагировал никак. Перестроечные СМИ тиражировали сугубо западные взгляды на события в Югославии. Да и для населения трагедию на Балканах заслоняли более близкие и насущные потрясения. Свистопляски митингов, выборы президентов в республиках, «путч» ГКЧП. А потом перемены покатились сплошным потоком — наступила агония советской державы. Была приостановлена деятельность КПСС, по призыву Горбачева ЦК «самораспустился». Следом послушно самораспустился комсомол. Премьер-министр Павлов сидел в тюрьме, и вместе с ним было отправлено в отставку все правительство.

2 сентября 1991 г. открылся V Съезд народных депутатов СССР, на котором Горбачев провозгласил и утвердил концепцию «переходного периода» — до подписания нового Союзного договора. На этот период вместо правительства вообще создавались временные органы власти, Государственный совет (из президентов союзных республик) и Межреспубликанский экономический комитет. И заслуживает особого внимания, что сейчас, после критической точки, рядом с Горбачевым опять очутились… Яковлев и Шеварднадзе! Яковлев стал Государственным советником по особым поручениям при президенте СССР, а Шеварднадзе возглавил Министерство внешних сношений, созданное вместо МИД.

Конечно же, не случайным образом одним из первых актов «переходной» власти стало признание независимости и выхода из СССР Эстонии, Латвии и Литвы. Да еще бы не раскланиваться перед прибалтами, если 2 сентября их независимость признали США! А через несколько дней их приняли в ООН… Правда, старший помощник Генерального прокурора Виктор Илюхин возбудил против Горбачева уголовное дело по статье 64, «измена Родине» — поскольку предоставление независимости трем республикам противоречило всем законам. Но генеральный прокурор Трубин дело закрыл, а Илюхина уволил из прокуратуры.