Полночь. Почему этот час казался самым подходящим? Может,оттого, что Пирс и Клэнси засиделись допоздна и теперь ей захотелось побыть втишине? В Калифорнии сейчас только десять, но Майкл уже позвонил и, скореевсего, давно спит, устав после долгого перелета.

В телефонном разговоре он без конца жаловался, что все тамкажется ему непривлекательным, и взволнованно повторял, что очень хочет домой.Как это мучительно. Ведь прошло совсем немного времени, а она уже скучает понему, лежа в огромной пустой кровати.

Но тот, другой, ждал…

С последним тихим ударом часов она поднялась, надела поверхночной рубашки шелковый пеньюар, сунула ноги в атласные шлепанцы и, выйдя изспальни, спустилась по длинной лестнице.

«Где же мы встретимся, мой демонический любовник?»

В зале с опущенными портьерами на окнах, чтобы внутрь непроникал уличный свет? Среди высоких зеркал? Самое подходящее место.

Роуан тихо прошла по натертому сосновому полу и ступила намягкий китайский ковер. Сигареты Майкла на столе… Недопитый стакан пива…Остывший камин… Она разожгла его накануне – в свой первый нестерпимо холодныйвечер на юге.

Первое декабря. У малыша в ее чреве уже появились крошечныевеки и начали формироваться ушки.

Дела обстоят благополучно, заверил ее врач. Сильные,здоровые родители, без наследственных заболеваний, и организм будущей матери вотличном состоянии. Ей следует только быть умеренной в еде. Кстати, кто она попрофессии?

Лгунья…

Утром Роуан случайно услышала, как Майкл говорил с Эроном потелефону: «Все прекрасно. Чувствую себя на удивление хорошо. Совершенноспокоен. Если не считать, конечно, того жуткого случая в день свадьбы… Да,когда я увидел Стеллу. Но, возможно, мне это показалось. Все-таки я выпилстолько шампанского… – (Пауза) – Нет. Совсем ничего».

Эрон способен разобраться, где правда, где ложь. Эрон всепонял. Но беда в том, что невозможно предугадать, в какой момент эти темныесверхъестественные силы начнут действовать. И они могут подвести тебя именнотогда, когда ты больше всего на них рассчитываешь. После бессвязных снов истрашно неприятных проникновений в чужие мысли мир вдруг заполняют деревянныемаски вместо лиц и бесстрастные голоса. И ты остаешься в одиночестве.

Эрон, наверное, одинок. Он так ничего и не обнаружил встарых тетрадях Джулиена. В конторских книгах из библиотеки также ничего неоказалось, кроме записей по ведению хозяйства на плантации. Этого, собственно,и следовало ожидать. Не нашел он полезной информации и в колдовских гримуарах идемонологиях, собранных не за одно десятилетие, – разве толькоопубликованные сведения о колдовском искусстве, доступные любому.

В прекрасно отремонтированном особняке не осталось ни одноготемного или неисследованного угла. Даже мансарда сияла чистотой. Они с Майкломвместе поднялись наверх, чтобы принять работу, прежде чем он выехал в аэропорт.Все было в порядке. В бывшей комнате Джулиена устроили уютный кабинет дляМайкла, с чертежным столом, папками для светокопий и полками для егомногочисленных книг.

Роуан остановилась в центре ковра, лицом к камину, наклонилаголову и, сложив ладони пирамидкой, прижала пальцы к губам. Чего она ждет?Почему бы не произнести это слово: «Лэшер»? Она медленно подняла взгляд к зеркалунад камином.

Он стоял за спиной и внимательно наблюдал за ней. На фонепроникавшего сквозь стекла уличного света Роуан легко разглядела в дверномпроеме его фигуру.

Сердце бешено забилось, но она даже не шелохнулась, апродолжала пристально всматриваться в его отражение, соизмеряла, определяла,подсчитывала, пытаясь понять всеми доступными ей человеческими исверхъестественными силами, из чего сотворено тело этого таинственногосущества.

– Обернись, Роуан. – Голос, подобный поцелую втемноте. Не приказ, не мольба. Скорее, что-то интимное, словно просьбавозлюбленного, чье сердце будет навеки разбито, если последует отказ.

Она обернулась. Он стоял в дверном проеме, сложив руки нагруди. Старомодный темный костюм, дополненный белоснежной рубашкой с высокимворотником и шелковым галстуком, очень походил на те, в которых был изображенДжулиен на портретах восьмидесятых годов девятнадцатого столетия. Красивоезрелище. Сильные, как у Майкла, руки, крупные черты и решительное выражениелица не вязались с общим обликом, но в целом картина получаласьпривлекательной. Темную шевелюру пронизывали светлые пряди, кожа выгляделасмуглой. Глядя на него, Роуан отчего-то вспомнила Чейза, своего бывшеголюбовника, служившего в полиции.

– Измени все, что хочешь, – вкрадчиво произнес он.

Не успела она ответить, как это существо само началоменяться: волосы еще больше посветлели, а кожа приобрела бронзовый оттенок,совсем как у Чейза. Глаза ярко вспыхнули, и на мгновение перед ней предсталаточная копия Чейза… Но уже в следующую секунду произошли новые изменения, итаинственный процесс продолжался до тех пор, пока она не увидела того самогочеловека, который появился ночью в кухне, – возможно, именно в такомоблике он в течение нескольких веков являлся всем ее предшественницам. Однакосейчас представший перед ней мужчина казался выше и приобрел яркий эффектныйзагар Чейза.

Роуан непроизвольно шагнула ему навстречу. Теперь ихразделяло всего несколько футов. Она испытывала не столько страх, сколькосильнейшее возбуждение. Сердце по-прежнему готово было выскочить из груди, нодрожь прекратилась. Она протянула руку, как тогда, ночью, в кухне, идотронулась до его лица.

Колючая щетина, вроде бы кожа… Но это вовсе не так. Тонкоечутье диагноста подсказывало Роуан, что ее пальцы коснулись чего-то совершенноиного по своей природе – некой оболочки энергетического поля, внутри которойнет ни костей, ни внутренностей.

– Всему свое время, Роуан. Кости появятся. Всему своевремя. Ведь можно сотворить любое чудо.

Призрачное существо едва шевелило губами. Оно уже истощилосвою энергию и начало постепенно рассеиваться.

Напрягая силы, Роуан всматривалась в него, стараясь удержатьвидение, и вскоре гость вновь приобрел свой прежний облик.

– Помоги мне улыбнуться, красавица, – прозвучалголос, но губы на этот раз не шевельнулись. – Я бы с радостью подарилулыбку тебе и твоей силе, если бы мог.