— Пойдёмте, опоздаем же, — подала голос мама, недовольная, что ей уделяют мало внимания.

— Наталья Петровна, — исправился папа, — супруга моя…

— Не тревожьтесь, Наталья Петровна, — сказал Мастер, —без нас не начнут! Эй, вы чего хохочете?!

Мама покачала головой, и, наконец, улыбнулась.

Я первый раз был в зале суда, поэтому с любопытством разглядывал всё вокруг. На то, что показывают в кино, было не очень похоже. Зальчик был небольшим, мест на двадцать. Но в качестве зрителей присутствовали только мы с Анной, мама и Мастер. На стороне подонков "болельщиков" не было. Они сами всем своим видом показывали, что просто теряют зря время.

Зимин развалился на стуле и громко болтал с кем-то по телефону. Чернявый, с ранней лысиной в полголовы, Гаптулов, пытался заигрывать с молоденькой секретаршей, а третий развернул ноутбук с понтовым яблоком на крышке и что-то там озадаченно печатал.

Адвокат Владимирский разложил перед собой толстые стопки бумаг, и время от времени кидал в наши стороны торжествующие взгляды.

Сначала я удивился, почему этих троих не удалили из зала, как свидетелей. Потом сообразил. По прежней версии суда это ОНИ были потерпевшими.

Но теперь именно прокуратура настаивала на пересмотре дела, поэтому рядом с этой троицей сидел адвокат, а прокурор, получается, был на нашей стороне.

У противоположной стены размещалась самая натуральная клетка из железных прутьев. К счастью, отца в неё не посадили. Он сидел за обычным столом. Рядом с ним восседала дама в прокурорских погонах, которая представилась, как Капиталина Сергеевна Бергер. Женщина лет пятидесяти, строгая как вахтер и надёжная, как дредноут. Я невольно поёжился под её пронзительным взглядом, словно троечник, забывший сделать домашку.

Судья, наоборот, была молодой и рыжеволосой. Ей едва ли стукнул тридцатник, и она была больше похожа на любительницу потусоваться, чем на закон и порядок в последней инстанции. Судейская мантия смотрелась на ней как карнавальный костюм или элемент ролевой игры. Ваша честь… позвольте вам…

Держалась она между тем вполне строго. Стукнула пару раз молоточком, потребовала тишины, после чего Зимин с сожалением спрятал телефон, и приступила к опросу единственных свидетелей, которые до кучи были и потерпевшими.

Те поведали, как присутствующей здесь Олег Кравцов находясь "в состоянии алкогольного опьянения" и "из хулиганских побуждений" пристал к сидевшей за столиком вместе с потерпевшими гражданке Завьяловой. Когда потерпевшие попытались его остановить, он "применяя навыки боевых единоборств" жестоко избил и частично искалечил мирных граждан.

Справки из травмпункта, полицейский протокол, медицинское освидетельствование, показания свидетелей прилагаются…

Адвокат Владимирский выкладывал бумаги перед судьёй словно козыри в подкидном дураке. Казалось, ещё немного и он положит пару листков как шестёрки ей "на погоны".

— А где сама Завьялова?

— Не смогла прийти… Гриппом болеет… вот же её показания…

"Какого вам ещё рожна надо?" — читалось на физиономии у Владимирского. Адвокат распалялся, требуя обвинить отца в клевете против "уважаемых клиентов" намекал на шантаж и вымогательство с его стороны. Мама от волнения теребила шарф, выдернув из него уже несколько ниток. Бергер сохраняла олимпийское спокойствие.

— У вас есть что добавить? —обратилась к ней судья.

— Конечно, — величественно кивнула та. — С чего бы мы тут собирались? Прошу выслушать свидетеля.

— Какого свидетеля? —Владимирский вскочил с места, — у вас уже есть все показания! Что это за балаган?! Ваша честь, почему на пересмотре дела заменили прокурора?! Что за самоуправство?!

— Прокурор Анисимов отстранён, — Бергер смотрела на Владимирского холодным взглядом удава, — в отношении его ведётся внутреннее расследование. Я представляю федеральный Следственный Комитет. Вы удовлетворены?

Владимирский сел, хватая ртом воздух. Его клиенты ещё ухмылялись, а вот опытный лис понял, что в этом лесу они больше не на вершине пищевой цепочки.

Дверь распахнулась, и в проём заглянул Сергей Воротынцев. Он нашёл глазами Мастера, показал большой палец и исчез.

В зал вошла хрупкая блондинка, похожая на старомодную куклу Барби. Наивные глаза, пухлые губки, фигура скорее балерины, чем фитоняшки. Вязаный свитер с медвежонком, меховые унты на тонких ножках. Казалось, обидеть такое ранимое существо мог только маньяк или моральный урод.

Таня Завьялова. Продажная сучка сломавшая отцу жизнь.

— Какого хрена ты припёрлась?! — вскочил со своего места Зимин. — Тебе велели дома сидеть, дура!

Хозяин жизни не считал нужным где-либо сдерживаться и кого-то стесняться.

Завьялова словно уткнуласьв невидимую стену и обернулась назад. Глаза её припухли и наполнились слезами. Она боялась Зимина, но, похоже, милейшего Серёгу Воротынцева она опасалась куда больше.

— У неё грипп! — предпринял отчаянную попытку адвокат, — она может быть заразной. Из соображений безопасности…

— Мы попросим её соблюдать социальную дистанцию, — отбрила Бергер не напрягаясь.

— Представь себе, Крузак запросила, — шепнул мне Мастер.

— А вы что?

— Что мне, Крузака жалко что ли? — обиделся он. — Клин клином.

Крузак надо было отрабатывать. Гражданка Завьялова хлюпнула носом, сжала кулачки и решительно пошла вперёд.

Свидетельница говорила долго, сбивчиво, временами пуская слезу, но очень содержательно.

Оказалось, что Зимин, Гаптулов и Кудаев угрожали бедняжке физической расправой. Грозились сдать в психбольницу маму-пенсионерку и угрожали чудовищно надругаться над домашней собачкой — мальтийским шпицем.

Не выдержав давления со стороны вышеуказанных граждан, Завьяловой пришлось оговорить Олега Северьянова, который на самом деле ни в чём не виноват.

А потом старательно и детально Татьяна принялась рассказывать, как во время совместных посиделок в ресторане ей предложили продолжить банкет "на троих" на даче у Зимина, "это когда в три дырки сразу", пояснила она охуевшей судье. Завьялова рассчитывала на романтические отношения с Зиминым, и от перспективы бурного загородного секса отказалась. И от предложенных трёхсот долларов тоже.

Тогда Зимин отвесил ей пощёчину, разбив губу. А потом, вместе с Гаптуловым и Кудаевым, поволок из зала, чтобы осуществить задуманное уже на недобровольной основе. В этот момент и вмешался Олег Северьянов.

— Он спас меня, понимаете! — расплакалась свидетельница, —А я… я испугалась… простите меня!

И блондинка очень натурально упала на колени. Гонорар был большим, и она отрабатывала его с душой.

— Пиздишь сука! — взвыл Зимин. — Мать твоя маразматичка! Ты сама её в психушку сбыть хотела, чтоб хату на себя оформить! Никто не тебе не угрожал потом, идиотке!

— Потом не угрожал, а до этого "на троих" предлагали? — вцепилась в слова судья.

— Мой клиент имеет право не свидетельствовать против себя — вскочил Владимирский.

— Он и так наговорил достаточно, — снова припечатала Бергер.

Адвокат стал задавать свои вопросы, но Завьялову подготовили хорошо. Её избивали и тащили. Отец спас. Никого не бил, только защищался. Показания дала ложные под давлением и угрозами. Раскаивается.

А дальше свидетели посыпались как из рога изобилия. Пришли официанты того самого ресторана, которые свои прежние "показания"