Несостыковки, тайны и странные открытия, словно чернильное пятно, расползались в его мозгу, забираясь в каждую щель и скрывая под черным слоем настоящую правду. Вероятно, следовало поговорить с Симой более дотошно, выспросить у нее подробности о Горецкой и о ночном побеге, но у Макара просто язык не повернулся повернуть разговор в сторону преступления. Глядя в ее глаза, он млел и стеснялся своих желаний как подросток. Вроде бы взрослые люди, даже общий ребенок есть, а избавиться от ощущения, что все у них в первый раз, никак не получалось. А может, это и к лучшему? С чего там начинаются правильные свидания? С цветов и конфет?

Вспомнив простенькую одежду Симы, старенькие валенки с калошами и купленные явно на вырост теплые штаны Илюши, Чердынцев судорожно выдохнул. Цветы — это, конечно, здорово. Без них, пожалуй, никакой романтики не получится. Но это будет позже. Обязательно будет.

Макар остановился у кроссовера и смахнул налипший на окна снег. Сев за руль, достал телефон. Связь пропала, что было вполне объяснимо по такой погоде. Чердынцев надеялся, что Сима не станет ждать его возвращения и затопит печь. Бояться ей нечего — в такой снегопад никто из немногочисленных жителей поселка и нос на улицу не покажет до завтрашнего утра. Она никому не откроет и будет сидеть взаперти, пока он не постучит в ее дверь.

"Такая, как она, никогда не предаст, — уверенно подумал он. — Но и предательства не простит, — кивнул, глядя на себя в зеркале. — Получается, Макар Дмитриевич, тебе придется не только попрощаться с холостяцкой жизнью, но забыть о дружеских клубных посиделках и субботних саунах."

— Вон оно как, Михалыч… А ты думал? — подмигнул Чердынцев видящему на заднем сидении медведю.

Прогрев движок, Макар выехал на трассу и направился в сторону города. К его радости, дорога хоть и была трудной из-за снега, но оказалась довольно пустынной, что давало ему больше возможностей для скоростного режима.

Время позволяло не только попасть к Ерохину, но и хорошенько затариться в магазине. Что Чердынцев и сделал через некоторое время, заметив освещенные окна универсама. Не особо раздумывая над тем, что брать, Макар набил тележку всем, что, как ему казалось, могло понравиться Симе и Илюше. Странно, конечно, было думать, что сок, фрукты, колбаса или торт — это именно то, что им необходимо, но Чердынцев знал, что завтра будет новый день, и, разобравшись с делами, он займется благоустройством любимой женщины и ребенка более обстоятельно. Да увезет он их из Добринска, пропади пропадом этот городишко! И все у них будет новое, красивое, и самое лучшее!

«А если она откажется ехать с тобой?» — обожгла трусливая мысль, и Макар похолодел, представляя себе подобную ситуацию. У него даже губы пересохли. Открыв бутылку с минералкой, он сделал несколько глотков.

— Ну, я как-то постараюсь сделать так, чтобы она согласилась… — пробурчал он вслух, толкая тележку к кассе.

— Вы что-то спросили? — обратилась к нему работница магазина, расставлявшая на полках шоколадки.

— Одеяла у вас есть в продаже? — спросил Макар, беря сразу несколько плиток.

— Одеяла?

— И одежда? Детская.

— Это вам лучше в универмаг поехать, — рассмеялась она. — У нас не Москва, сами понимаете. Не сто пятьсот магазинов. И все рядом.

— И слава богу, — кивнул Чердынцев и пошел на кассу.

Забив багажник и заднее сидение, он поехал в сторону универмага и отделения полиции. Хорошо, когда все рядом!

В универмаге потратил еще полчаса. Зачем-то все же купил шерстяное одеяло. Затем придирчиво оглядел выставленный товар и остановился на финском комбинезоне и меховой шапке-ушанке.

— У нас и подешевле есть, — предложила продавец.

— Но ведь этот лучше? — пожал плечами Макар.

— Сыну берете? Уверены в размере?

— Даже не сомневайтесь! — усмехнулся новоиспеченный отец. С обувью, конечно, пришлось погодить. В этом Макар не особо разбирался. Как и в женской одежде. Дело было даже не в том, чтобы купить Симе шубу или свитер, а в том, чтобы сделать это вместе с ней. Чтобы она выбрала сама и примеряла вещи у него на глазах, смущенно улыбаясь и краснея. Как его красавица мать, которую отец баловал, не жалея средств и времени, а она, будто королева, сияла рядом с ним, делая из него короля.

Ерохина увидел сразу, как завернул на стоянку. Тот стоял у входа в здание с одним из сотрудников и что-то рассказывал, активно жестикулируя руками. Заметив Чердынцева, следователь махнул ему и быстро спустился к машине.

— Да ты лоснишься весь, как кот, который сметаны объелся, — придирчиво оглядел он Макара.

— Тебе виднее, ты же у нас кошачий родитель, — Чердынцев пожал протянутую руку. — Что нарыл?

— Ведь только хотел тебе звонить, — кивнул Ерохин. — Честно говоря, я с подобным еще не встречался…

— Ты сейчас о чем?

— Да все о том же… О той же, — уточнил он. — Получается, что если ты окажешься прав, — следователь поморщился, — то кому-то придется за это отвечать…

— Не понял…

— Чертовщина какая-то творится. — Ерохин стряхнул с волос снежинки и открыл дверь. — Пошли, сам все увидишь…

В кабинете Ерохина было сильно накурено. Открыв форточку, следователь развернул экран компьютера и стал водить курсором по открытым вкладкам. Макар уселся верхом и облокотился локтями на спинку стула, приготовившись слушать.

— Так, смотри… С 1941 по 1943 год Белгород дважды оказывался в оккупации. Бомбежки, пожары, голод, показательные казни, которые проходили на рыночной площади. Ян Штерн был повешен после обвинения в помощи партизанам, группа которых была организована местным сопротивлением из жителей и отставших бойцов армии. Вероятнее всего, его близких пытались вывести за линию фронта, но, сам понимаешь, что вероятность их гибели была крайне высока.

Чердынцев кивнул. Он понимал, что относится к тому поколению, которое выросло в спокойное и сытое время, поэтому представлял себе все довольно кинематографично.

— После войны, когда стали приводить в порядок списки погибших и пропавших без вести, дело это растянулось на долгие годы. Оно и понятно — неразбериха творилась страшная. Опять же, в первую очередь восстанавливали армейские архивы, списки солдат и офицеров. Пропавших в войну родственников обычно ищут через обобщенный банк данных «Мемориал» на базе Центрального Архива Министерства обороны. Но народ сейчас больше Инстаграмом интересуется, нежели теми, кого уже давно на свете нет… — вздохнул Ерохин. — Мне вот повезло, я про своих все знаю. Прадед на фронте погиб, бабка одна пятерых поднимала.

Макар чуть было не ляпнул: «Пятерых! А ты одного кота…», но промолчал. Тема действительно была тяжелая, и шутить не хотелось.

— Я к чему веду, — продолжил Ерохин. — Нашел я одно упоминание об А. Штерн, но уже за 1945 год. В Джувалинском районе, Южно-Казахстанской области.

Чердынцев подобрался, при этом скользнув взглядом по часам внизу экрана.