— Что делаю? — переспросила она, отрешенно глядя вогонь.

— Думаешь о чем-то очень серьезном. Глаза у тебя то идело становятся грустными. Скажи лучше, что тебя тревожит?

Билла огорчало, что порой она делалась замкнутой.

— Ничего.

Но ее слова прозвучали неубедительно.

— Я был бы рад тебе верить, но не могу.

— Я никогда не была счастливее, — сказала она,глядя Биллу в глаза. Это была правда, но прав был и он. Адриана тревожилась забудущего ребенка. Как получится с ним справляться совершенно одной?.. Рожатьбез чьей бы то ни было поддержки? По мере того как малыш увеличивался вразмерах, эта проблема становилась все более реальной и беспокоила ее. Еще онабоялась потерять Билла; она считала, что это неизбежно произойдет, как толькоон узнает, если не раньше. Внезапно, когда она обо всем этом размышляла, у неена глазах выступили слезы. Билл это заметил и, не спросясь, заключил ее вобъятия.

— Адриана, я здесь… Я с тобой… И буду столько, сколькоты захочешь, сколько будешь нуждаться во мне.

— Почему ты со мной так добр? — спросила онасквозь слезы. — Я этого не заслуживаю.

— Перестань такое говорить.

Адриана чувствовала себя очень виноватой перед ним. Ейказалось нечестным вводить его в заблуждение и не говорить о ребенке. «Но какему сказать? Что ему сказать? Что я здесь, в кемпинге, с ним и его детьми, чтоя в него влюблена, но беременна от Стивена? Как можно сказать такое?» —подумала она и вдруг рассмеялась сквозь слезы над абсурдностью исмехотворностью ситуации.

— Послушай, где ты был несколько лет назад, а? —засмеялась она. Билл улыбнулся:

— Валял дурака, как всегда. Но лучше поздно, чемникогда.

К сожалению, все произошло даже слишком поздно.

Адриана кивнула. Они еще долго сидели обнявшись и глядели вогонь, но на этот раз Билл ее не поцеловал, боясь огорчить.

Потом по его предложению они пошли спать. Билл помог Адрианезабраться в ее палатку, затем улегся в свой спальный мешок в «мужском жилище».Не прошло и минуты, как Адриана, испуганная, заглянула к нему.

— Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, — шепнула она взволнованно. — Тамкакие-то странные звуки. — Адриана показала в сторону леса. — Тыслышал?

Билл покачал головой. Ему ужасно хотелось спать.

— Нет. Это пустяки. Может быть, койоты.

— А вдруг медведь?

Он улыбнулся, хотел сказать ей, что в кемпинге ночует целыхдесять человек и безопаснее всего лежать в своем спальнике, но промолчал.

— Вряд ли. К тому же здешние медведи очень мирные. Онимогут напасть, только если их кто-то дразнит, провоцирует.

«А ты в данный момент никого не провоцируешь, кромеменя», — добавил он про себя, а вслух предложил:

— Может, хочешь спать с нами? Тесновато будет, но заторебята придут в восторг.

Адриана по-детски кивнула и пошла за своим спальным мешком.Билл с улыбкой наблюдал, как она устраивается рядом, потом взял ее за руку, иона, успокоенная, крепко уснула.

Утром следующего дня все четверо проснулись одновременно иТомми немедленно, пользуясь возможностью, набросился на отца. Он безжалостноего щекотал, а затем и сам должен был отбиваться от Адама и Билла. Адрианапришла ему на помощь, и тоже получила свою долю щекотки. Они мгновеннопревратились в визжащий клубок рук и ног, в котором все всех щекотали. НаконецАдриана взмолилась о пощаде: она так неистово смеялась, что у нее разошлась молнияна джинсах. К счастью, была другая пара. Все, едва живые от смеха, с трудом,спотыкаясь, выползли из палатки на солнце. Так просыпаться было, конечно,гораздо лучше, чем одной, в пустой, лишенной мебели квартире.

— Как тебе сегодня спалось с нами? — спросил Адам,потягиваясь.

— Она боялась, что ее съест медведь, — как бымежду прочим заметил Билл,

— Неправда! — пыталась, защищаться Адриана,Мальчишки ухмыльнулись, а Билл расхохотался:

— Правда, правда! А кто явился к нам в палатку, когдамы все уже спали, и сказал, что слышал какие-то звуки?

— Но ты же объяснил, что это койоты!

— Правильно.

— Ну вот, значит, я боялась, что меня съедят койоты.

Она засмеялась, и все остальные тоже. Пока Адриана с помощьюАдама занималась организацией завтрака, Билл огласил, что после планируетзабрать всех на рыбалку.

— А вечером будем есть на ужин то, что наловим.

— Классно! А кто будет чистить? — сразу спросилАдам. Он сталкивался с этой проблемой в предыдущих поездках. Обычно емуприходилось чистить рыбу, даже когда отец брал с собой подруг — они всегда былислишком брезгливы.

— Давайте знаете как договоримся? — предложилБилл. — Каждый почистит свою рыбу сам. Справедливо получится?

— Очень, — согласилась Адриана с широкойухмылкой. — Потому что я ни разу в жизни ничего не поймала. Я буду естьхот-дог.

— Нечестно! — возразил Адам, нюхая бекон, которыйсам жарил.

— А мы будем есть кукурузные лепешки? — спросилТомми. Это было одно из его любимых блюд в кемпинге. Еще он обожал спать водном мешке с отцом, получалось, будто спишь с громадным плюшевым мишкой,который тебя всю ночь уютно-уютно обнимает и греет.

— Я вечером испеку, — пообещал Билл, поглядывая нанебо. День выдался замечательный, казалось, сама природа радуется. Он поверхголов мальчиков посмотрел на Адриану и улыбнулся, а она почувствовала, как унее тает сердце.

— Почему бы нам сегодня не искупаться? —предложила Адриана, поджаривая яичницу. Было уже почти жарко, через час воздухпрогрелся бы еще сильнее. В озере купаться было холодно, но невдалеке откемпинга протекала еще быстрая, порожистая горная речка, пригодная для купанияи плавания на плоту.

Адриана подала завтрак: сначала Биллу, потом детям.

— Давайте сначала порыбачим.

Биллу больше нравился этот вариант, но мальчики согласилисьс Адрианой — они хотели сначала искупаться, а рыбачить потом.

— Ладно, так и быть. Сначала искупаемся, потом я куплюнаживку, а после ланча займемся серьезным делом. А кто не поймает рыбу, тотостанется голодным, — проворчал Билл, и все засмеялись, Адриана же гордозаметила:

— Подумаешь, у меня есть мой хот-дог.

— О, нет. Ты тоже будешь рыбачить. И не говори мне, чтобоишься воды.

Он иронизировал, потому что Адриана отказалась летать надельтаплане и воздушном шаре и ездить верхом. Но он не знал, что причиной этогобыла беременность.