будь я мужиком, я бы тоже выбрала тебя, – внезапно её слезы сменились смехом. Анжела откинулась на спинку кресла и начала стирать слезы. – Я правду говорю… Боже, Марта!

– Ну, ты скажешь, – отмахнулась и почему-то тоже начала хихикать. Встала, чтобы налить стакан воды икающей Анжеле. Чувствовала её пристальный взгляд, она словно боялась потерять меня из вида.

– Марта, а что такое любовь? – прошептала Анжела мне в спину, будто не решалась задать этот вопрос, глядя в глаза.

– Любовь…?

– Вот что для тебя любовь?

– Не знаю, Анжела.

И это была правда. Вообще-то я никогда не задавалась этим вопросом. Это чувство какое-то безусловное, необъяснимое. Ты просто чувствуешь его с каждым вдохом, понимая, что иначе уже и не можешь.

Привыкаешь жить с ним, учишься заново ходить, замечаешь, как прекрасен мир со своими яркими красками.

А когда кажется, что уже всё, с этим можно существовать, тебя накрывает цунами… Огромные жалящие жаром волны захлёстывают, накрывают, как только ОН приближается к тебе.

Получается, в чем-то Анжела права?

Любовь – смертельная стихия, способная либо спасти тебя, либо уничтожить.

– Но ты же любишь Гору?

И как только она произнесла эти слова, меня накрыло той самой волной, затылком ощущала взгляд. И это была не Анжела…

Глава 43

Горислав

Марта стояла далеко, но я даже так ощущал её смущение. Вопрос Анжелы явно застал её врасплох. Вытянулась как струна, но не от сути… А от предчувствия моего присутствия.

И совершенно неважно было, что именно она ответит. То, как она повернула голову в мою сторону, то, как замерла испуганным воробушком, попало в самое сердце. И внутри все взбунтовалось!

Анжела – не тот человек, перед которым Марта должна душу выворачивать. А она так близка к этому…

Долгие годы полного подчинения, давления и до основания разрушенная самооценка – благоприятная почва, чтобы говорить только то, что хотят от тебя услышать. Страх обидеть – своего рода сыворотка лжи для неё. Марта неосознанно пытается быть угодной, говорит то, что нужно, а не то, что хочется.

А мне хочется правды… А её можно получить, только внимательно следя за реакцией её тела, оно никогда не врет. И именно это меня и останавливает от признания в том, что я уже и жизни не представляю без девчонок.

– Какими судьбами? – сказал громко, чтобы прервать их разговор.

– Гора? – Анжела вскочила, прижала ладони к щекам, пряча разводы туши. – Ты прости… Я была в Сочи и встретила Раевского, он и сказал, что вы собираетесь встречать Новый год здесь. Ты прости, Гора… Мне просто очень нужно было извиниться…

Впервые видел Анжелу вот такой… В джинсах, широком свитере и с собранными на макушке волосами. Она словно забыла надеть броню из лоска, пафоса и наигранной высокомерности.

– Вы не думайте, это не повод увидеться. Я не строю планов, мне просто искренне жаль, что вот так всё получилось… Да, я не могу иметь детей! – с надрывом выкрикнула она, вскидывая голову к потолку, чтобы остановить новый заряд слез. – Но у меня нет никакого права рушить жизнь маленькой девочке… Возможно, у неё в будущем не будет проблем? Быть может, любящие отец и мама направят её на правильный путь и помогут избежать самой ужасной ошибки в её жизни?

Анжела вскинула на меня полные слез глаза, выдавила скупую улыбку извинения, а после повернулась к Марте.

– Любите дочь изо всех сил. Дайте ей то, чего были лишены сами…

Как же мне хотелось верить её словам. А ещё больше мне хотелось, чтобы она нашла не мужчину, равного себе, а саму себя, которую потеряла с легкой руки родителей.

Но не мне раздавать советы. Сам-то я сколько бегал от отношений? И единственной, кто продрался сквозь толщу льда, оказалась Анжела, травмированная, сломленная, но так талантливо бросающая пыль в глаза. Она, сама того не сознавая, сотворила чудо, заставив мое сердце чувствовать.

– Мне пора, – Анжела встала и начала суетливо собираться, посматривая на Марту. Казалось, она просто убегает, пряча грусть в глазах.

Странное поведение. Явиться, чтобы своими глазами увидеть семью? Да, мы – семья. Немного неправильная, странная, с нарушенными связями и полным отсутствием вертикали. Есть два родителя и ребёнок, нуждающийся в любви обоих.

Сам не понял, когда умудрился стать вот таким отцом. Отбитым на голову, повернутым на интересах Лексы, параноидально одержимым её счастьем. Я же чувствую её кожей! Ловлю взгляды, утром подрываюсь с кровати, чтобы просто увидеть, как она спит! Мне порой кажется, что я болен ею, одержим!

А ещё выяснилось, что и без Марты существовать я уже тоже не могу. Пытался не думать, отстраниться, прикрыться статусом «друга», но не выходит…

Как маньяк, слежу за её реакциями, анализирую слова, ловлю эмоции, взгляды. Она стала неотъемлемой частью моей жизни. Винтиком в механизме под названием «семья».

И то, что мы оказались в этом доме – очередной квест по разгадыванию тайны – почему она???

А ответ лежал на поверхности, но усвоить него мешают некоторые нюансы…

А вернее один, но очень сильный: Марта привыкла не идти на поводу чувств, потому как не может отличить свои желания от воли другого человека. На неё легко повлиять, легко испугать и заставить сомневаться.

Валерий полностью стер её личность. Она же продержалась так долго только из-за нашей девочки! Лекса стала для неё спасательным кругом. И ради ребенка Марта готова на всё, даже поверить во влюбленность в отца дочери.

И вот он вопрос – как понять, реальна ли её симпатия, или это безропотное принятие нашей реальности родителей?

Никак…

Анжела быстро собралась, попрощалась и выскользнула из кухни, а Марта пошла провожать.

Собрал со стола, разобрал посуду, поставил вариться кофе и сел за стол, наблюдая, как на заднем дворе Лекса с Ефимом из ваты мастерят снеговика. Они покрывали шарики разных диаметров ватой, только бы воссоздать привычную атмосферу Нового года.

– Почему ты не дал ответить? – Марта подошла со спины так тихо, что я не заметил. – Потому что тебе это не интересно? Я тебе противна? Ты рядом только потому, что тебе меня жалко, да?

Её голос дрожал, как перемерзшие провода. Трещал напряжением, готовясь сорваться на крик. Марта аккуратно положила руку мне на плечо, тихонько сжала, впиваясь ногтями.

– Я рядом только потому, что я этого хочу. Осознанно и абсолютно твёрдо, – перехватил её руку, сжал, подводя её к соседнему креслу. Марта села, опуская голову, словно над ней повисла секира.

Каждый её жест… Каждый! Внушал страх, вселял