договорить я не дал. Все эмоции взрывом бомбы рванули с такой силой, что сопротивляться было уже невыносимо. Прижался к ней, запоминая мягкость губ, трепет, такой одуряющий отклик её тела. Марта обхватила меня руками за шею, тянула на себя, пытаясь стереть любую дистанцию!

Наш поцелуй был какой-то нелепый, рваный… Это был порыв страсти! Тайфун, лавина, сдирающая с тебя маски, стирающая прежний опыт… Я снова превратился в мальчишку, впервые целующего девочку за углом старенького кинотеатра, только потому что хочешь этого всей душой!

Марта такая крошечная, хрупкая, сначала едва касался, боясь сделать больно! Она была как птичка… робкая, зашуганная, но испугались мы всерьёз, когда по спальне пронесся оглушительный визг Лексы.

– Маме плохо? Папа, что с мамой?

Мы сначала замерли, оторвавшись от поцелуя. Пытались привести дыхание в норму, тонули в абсолютно пьяных глазах друг друга. И только спустя несколько секунд Марта соскользнула с тумбы и бросилась к дочери.

– Лёка, ты что такое говоришь? Со мной всё хорошо!

– А почему папа тебе делал искусственное дыхание? – Лекса вдруг успокоилась, и её личико стало таким задумчивым…. Она переводила вопросительный взгляд с меня на Марту и обратно. – Чего молчите?

– Лекса, папа просто обнял меня, – Марта заикалась, сдерживала смех, косясь в мою сторону. Она словно призывала помочь соврать дочери… Но разве я мог?

– Дочь, – я вышел из ванной, присел на корточки и протянул руки, а Лекса подошла. Прижалась, откинула голову, вскидывая взгляд, чтобы уловить малейший намек на ложь. – Когда люди нравятся друг другу, то объятия – это норма. Я же тебя обнимаю? Обнимаю. А ты мне очень нравишься.

– Папочка, получается, тебе очень нравится моя мамочка? – лицо Лексы вмиг стало хитрым, она сморщила нос, а на губах заиграла улыбка.

– Очень нравится. А теперь, девочки, если мы не хотим опоздать на рейс, давайте поторопимся! – Подхватил дочь на руки.

– Гора, какие Мальдивы? У нас только зимние вещи! – внезапно очнулась Марта.

– Мы всё купим, не переживай. Давай-давай… Собирайся, дед Ефим уже ждёт. Он отвезет нас в аэропорт.

Сборы заняли не больше получаса, а когда мы спустились, Лекса первым делом бросилась в объятия дедушки.

– Дед Ефим, а папа обнимал маму, а потом делал искусственное дыхание. Губами!!! – выпалила дочь, заливаясь смехом. – Я сама видела!

– Ну, ничего себе – ты глазастая, – Ефим поперхнулся смехом. – А что папа говорит на это?

– А он говорит, что любит мою мамочку!

– Что, прям так и сказал? – Ефим уже был не в силах контролировать себя, хохотал, испепеляя нас с Мартой глазами.

– Ага…

Вот так устами ребенка и глаголит истина. Чистая, резкая, хлесткая. Дети смелей, отчаянней, не способны притворяться, когда всё очевидно.

– Ну чё, отпираться будешь? – Ефим с легкостью прокрутил в руках внучку, сделал два шага в нашу сторону.

– Так, хватит! – всё это время замершая от шока Марта внезапно встрепенулась, сжала мою руку. – Никто ни в чем не будет признаваться. Мы опаздываем на самолёт. А ты, Лекса, за манипуляции над чувствами взрослых лишаешься сладкого на два дня.

– Ну, мааам…

– Всё!

Марта суетилась, обувала дочь, игнорируя её жалобные извинения. Ефим продолжал смеяться, помогал мне таскать сумки в гараж, а после забрал внучку, оставляя нас наедине.

Мне не нужно видеть смущение своей женщины, а ею Марта стала абсолютно точно. Своей делает не секс, не близость, не ласка. Своей женщину делает желание укрыть и никогда не отпускать её руку. В радости, в беде, в счастье…

Я видел долгий путь, который нам суждено пройти вместе. Все эти совпадения, переплетение судеб, как под копирку разрушенное детство. Жизнь сводила нас разными тропинками, заставляя проявлять силу характера, порядочность, честность.

И Лекса стала ребенком огромной чистой любви.

И если это не судьба, то что же тогда?

Любовь… Пока хрупкая, неуверенная, не ощущающая силы. Но мы вместе, и это главное.

Марта зарылась носом в пушистый шарф, чтобы спрятать румянец, а я не смог пройти мимо. Прижал к себе, обнял, ощущая рваное горячее дыхание, скользящее по моей шее.

– Я правда люблю тебя.

– С чего ты это решил, Горыныч? – она едва шептала, покачивалась, прикрывала глаза, чтобы насладиться мгновением.

– Потому что сердце так твердит…

Глава 45

Марта

Никогда… Никогда я не забуду это волшебство Нового года.

Шумная компания, тепло обжитого дома, искрящиеся взгляды, легкий разговор, которому нет конца. Там нет пауз, нет натянутых улыбок, нет наигранного духа торжества.

Это компания настоящих друзей. Они сбрасывают кольчугу строгих костюмов, становясь мальчишками, лезущими пальцами в салат, кидающимися друг в друга виноградом и от души смеющихся над какой-нибудь глупостью.

Взрослые дядьки хлопали, улюлюкали, когда на пороге дома Раевских появился Дед Мороз. Настоящий, в шикарной красной шубе, с белоснежной бородой и румяными щеками. А рядом с ним была очаровательная Снегурочка.

Никто не сопротивлялся, все вспоминали стишки, танцевали, кривлялись, только бы получить сладкий приз от Дедушки. Все они творили яркое воспоминание для маленькой девочки Лексы, понимая, что прошлое замылится, а это пятно останется. Навсегда…

Меня приняли как родную. Никто не задавал ненужных вопросов, не погружался в прошлое, потому что в настоящем хорошо и свободно. И я думала, что вот он – предел мечтаний. Но Горозия, очевидно, думал иначе…

Да за последнюю неделю я столько раз повторяла, что для меня это впервые! Впервые села на борт огромного самолета, впервые засыпала в шикарном салоне бизнеса, впервые летала на винтовой тарантайке над лазурной поверхностью океана… И всё это мы прошли, взявшись за руки!

Да я не спала первые сутки… Глаз не сомкнула, наблюдая за невообразимой красотой виллы. Не спала и Лекса, тревожно поторапливая рассвет, чтобы нырнуть в собственный бассейн. Не сомкнул глаз и Горислав, он с откровенным восторгом наблюдал за нашим невежественным безумием и предвкушением нового дня…

Ещё недавно я боялась утра. Боялась первых лучей, потому что выучила, что ночью ничего не происходит. Запиралась в комнате, куталась в одеяло, зарывалась с головой под подушки, чтобы насладиться тишиной. Мне было страшно. А теперь я жду нового дня. Жду нечаянного прикосновения любимого мужчины, звонкого смеха дочери и новых впечатлений.

Горозия обещал показать весь мир… И это вряд ли было шуткой.

Дрёма растворилась утренним туманом, прошлась рукой по широкой кровати, на которой мы спали все втроём, но ладонь вспыхнула от холода сатина.

Я вскочила, пытаясь собрать сонные мысли, но спальня была пуста. И лишь через мгновение сквозь встревоженное биение сердца до меня донесся звонкий смех Лексы.

Ничегошеньки я не знала