– Ну, во всяком случае, вы откровенны.

– С вами бессмысленно хитрить и изворачиваться, – сновавздохнул Вэндлинг. – Вы не хуже меня знаете, что бы случилось, если бы вприсутствии присяжных разыгралось нечто в этом роде.

– Вы собираетесь прекратить дело?

– Не думаю. Я попал в эту историю с закрытыми глазами.Теперь, думаю, мне, возможно, удастся обойтись в дальнейшем без показанийдоктора Рено, заставив вас вызвать его в качестве свидетеля защиты.

– Ну а дальше?

– Дальше, – продолжил Вэндлинг, понизив голос, – я подвергнусомнению его профессиональную компетентность. Сомневаюсь, чтобы его высокоценили в здешнем врачебном мире. Он приехал издалека. Немолодой мужчина, апрактикует в Крэмптоне всего три года. Если не ошибаюсь, в прошлом у него былинеприятности из-за наркотиков. Вот почему доктор Хокси так возмутился, что еговыводы подвергает сомнению доктор Рено.

– Похоже, доктор Рено абсолютно уверен в своей правоте, –заметил Мейсон.

– Даже слишком!

– Ну и потом, разумеется, – добавил адвокат, – нельзязабывать о сенсационном моменте, до которого пока не дошло. Труп, вылезающий изокна, – это не пустяк!

Вэндлинг моментально нахмурился, вспомнив промахполицейских.

– Странное дело. Кто-то смог протолкнуть тело через окно, азатем сыграл роль мертвеца. Я попросил отсрочки, потому что у меня возник одинплан. Вы бы удивились, узнав, о чем я думаю сейчас.

– Может быть, я и не знаю доподлинно, о чем вы думаете, –усмехнулся Мейсон, – но готов поспорить на пять долларов, что догадываюсь оваших следующих действиях.

– Неужели?

– Позвонить окружному прокурору в Лос-Анджелес и сказать,мол, вы столкнулись с техническими трудностями в деле, поэтому, по вашемумнению, будет разумнее, если жюри в Лос-Анджелесе предъявит Мирне Дейвенпортобвинение в убийстве Гортензии Пакстон и сначала осудит ее там за данноепреступление.

Вэндлинг откинул голову и захохотал:

– Ну, меня предупреждали, что вы будете предвидеть каждыймой шаг… С вашего разрешения, я пойду позвоню.

Когда Вэндлинг отошел, Мейсон повернулся к полицейскому:

– Одну минуту, я хочу поговорить с моей подзащитной прежде,чем вы отведете ее в тюрьму.

Он взял миссис Дейвенпорт за руку и отвел ее в опустевшийугол зала.

– Вы меня уверяли, что не прикасались к коробке с конфетами?

– Мистер Мейсон, я сказала правду. Я не открывала коробку,даже не снимала с нее целлофана.

– Отпечатки ваших пальцев обнаружены на конфетах.

– Тут что-то не так. Видимо, это не мои отпечатки. Их как-топодделали.

– Вопрос о подделке отпечатков пальцев довольно частовозникает, – сурово произнес Мейсон, – но такие предположения еще ни разу неоправдывались.

Мирна Дейвенпорт опустила глаза и тихим голосом произнесла:

– И все же это не мои отпечатки. Их не может там быть.

– Вы не раскрывали коробку с конфетами?

– Нет, конечно.

Откуда-то из конца зала прибежала Сара Энзел.

– Мистер Мейсон, – замахала она рукой, – могу ли я с вамипоговорить?

Миссис Энзел протиснулась через турникет и вошла вотгороженное пространство для членов суда, не дожидаясь согласия адвоката.

– Мистер Мейсон, я знаю, я точно знаю, Мирна не сделаланичего того, что ей приписывают. Она не кормила Эда яичницей с беконом. Онвообще ничего не ел, пока мы были там. Он был в полузабытье, едва говорил, аМирна после ухода доктора Рено не входила в комнату. И она…

Мирна холодно посмотрела на Сару.

– Уходите! – сказала она решительно.

Сара Энзел замахала руками:

– Мирна, моя дорогая, я же пытаюсь помочь тебе.

– Вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы предатьменя.

– Мирна, ты понимаешь, о чем ты говоришь?

– Разумеется.

– Ты не можешь быть такой жестокой. Ты расстроена ивозбуждена. Послушай, Мирна, моя дорогая, я знаю, как твои отпечатки оказалисьна конфетах… Ты дала Эду нераспечатанную коробку, положила ее в чемодан. Но вгостиной-то находилась точно такая же вторая коробка, наполовину пустая. Мы стобой лакомились этими конфетами. В гостиной были даже две такие коробки,кто-то переложил оставшиеся конфеты в одну из них. Поэтому отпечатки твоихпальцев остались на некоторых конфетах. Эд, очевидно, забрал эту коробку идобавил из нее конфет в свою. Или же забрал с собой обе. Пока он был вПарадайзе, он, видимо, съел полностью конфеты из новой коробки, вторая жеоставалась у него в портфеле. А это была сборная из двух коробок. Я практическимогла бы присягнуть, что дело обстояло таким образом.

Не сказав ни слова, Мирна повернулась к полицейскому.

– Будьте любезны, проводите меня в тюрьму, – попросила она.– Я очень устала.

Полицейский увел Мирну.

Повернувшись к Мейсону, Сара Энзел сердито заговорила:

– Ну, и как вам это нравится? Я изо всех сил стараюсь ейпомочь, а вместо благодарности получаю пощечину.

– Надо признать, – холодно отпарировал адвокат, – вы сделаливсе, чтобы помочь администрации Лос-Анджелеса возбудить против нее дело.

– Это потому, что я потеряла голову от волнения и… бедноедитя! Она же никогда и мухи не обидела. Я так сожалею. Я ужасно переживаю из-затого, что натворила, мистер Мейсон! Но, конечно, я не соглашусь подставлятьдругую щеку для очередной пощечины. Что за дурочка! Ведь если бы не я, ЭдДейвенпорт оставил бы ее без цента. А потом бросил бы. Я в этом не сомневаюсь.Уж кого-кого, а мужчин я изучила.

– Вы еще проживете здесь какое-то время? – сухо спросиладвокат.

– Конечно. Вы же слышали слова судьи? Я обязана здесь торчать.

– Возможно, мне потребуется с вами еще потолковать.

– Вы найдете меня в отеле «Фресно».

– Не исключено, может появиться необходимость уточнитькое-какие подробности относительно конфет.

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк собрались в номереадвоката в отеле «Калифорния».

– Ну, – заговорил адвокат, – наконец-то картина проясняется.

– Проясняется? – воскликнул детектив. – Да положение до тогозапутано, что в нем никто не в состоянии разобраться.