Набравшись храбрости, человек направил копье мне в грудь. Он ничего не сказал, но выражение лица у него было угрюмое.

– Мы пришли с миром, – заговорил я. – Мы чужие в этой стране и ищем только убежища на ночь.

Огромные глаза человека раскрылись еще шире, но он ничего не ответил. Вместо этого он сделал выпад, оцарапал мой посох и едва не задел руку.

– Мы голодный, – простонал Шим. – Мы хочу есть и спать.

И снова безмолвный человек поднял свое копье. Только в этот момент я заметил у него за спиной, на столбе ворот, знак, болтавшийся на одном гвозде. На посеревшей от дождя доске были вырезаны слова: «Добро пожаловать в Каэр Нейтан, Город Бардов». Ниже виднелась фраза «Здесь вечно песнь», но дальше строки были повреждены. Я не мог сказать точно, но мне показалось, что их стерли.

За воротами я заметил женщину, высокую и смуглую, как и незнакомец – она торопливыми шагами пересекала площадь. Прежде чем скрыться в доме, она поманила двух детей, лет четырех-пяти, с длинными черными волосами. Дети бросились к матери, и дверь со стуком захлопнулась за ними. Мне вдруг показалось очень странным, что мы слышали шлепанье их босых ног по земле, но не слышали их голосов. Женщина и дети молчали, точно так же, как привратник с копьем.

Вдруг до моего сознания дошло, что во всей деревне не слышно ни одного человеческого голоса. Не плакали маленькие дети. Не смеялись приятели. Соседи не спорили о цене на зерно, о том, откуда взялись вши, о том, пойдет ли дождь. Не было слышно ни гневных, ни веселых, ни печальных голосов.

Вообще никаких голосов.

Человек снова ткнул меня копьем, задел складки моей туники. Я медленно попятился; мне не давал покоя нехороший огонек в его глазах. Постаравшись придать лицу дружелюбное выражение, я обратился к нему:

– Что бы ни случилось с тобой и твоей деревней, я очень сочувствую вам.

Копье просвистело у меня перед носом.

– Пойдем, Шим. Нам здесь не рады.

Маленький великан жалобно заскулил, но развернулся и засеменил следом за мной. Мы шли по равнине, безмолвной, словно Город Бардов. Через какое-то время мерцающие факелы скрылись из виду, но унылая тишина продолжала преследовать нас.

Позади, на западе, закат окутал Лес Друма пурпурным покровом. Впереди сгущалась тьма. Я уже оставил надежду найти какое-нибудь укрытие на этой плоской, как блюдо, местности. И все-таки понимал, что нужно продолжать поиски вплоть до того момента, когда я не смогу видеть свой посох. Иначе, подобно тем неизвестным голодным существам, которые завывали вдалеке, нам с Шимом придется провести ночь под открытым небом.

Через какое-то время я заметил впереди очертания крупного предмета. Мне показалось, что это большой камень – а на камне сидело некое существо.

Мы приблизились, и, к своему удивлению, я увидел, что это девочка. Я решил, что она на несколько лет младше Рии. Она сидела на камне, болтая босыми ногами, глядя на пурпурные и синие полосы, пересекавшие закатное небо. Казалось, она совершенно не испугалась двух незнакомцев.

– Привет. – Она отбросила на спину каштановые волосы, доходившие почти до талии. Веселая улыбка осветила ее черты.

Я осторожно шагнул ближе.

– Привет.

– Не хочешь со мной полюбоваться закатом?

– Спасибо, нет. – Я взглянул в ее блестящие, живые глаза, так отличавшиеся от глаз человека, встреченного нами в деревне. – А разве тебе не пора домой? Уже довольно поздно.

– О нет, – прощебетала она. – Обожаю по вечерам сидеть здесь и смотреть на закат.

Я подошел ближе.

– А где ты живешь?

Девочка смущенно хихикнула.

– Я тебе скажу, если ты мне расскажешь, куда идешь.

Мне захотелось остаться и поболтать с веселой девочкой, возможно, из-за того, что она так дружелюбно обращалась ко мне, а возможно, потому, что она напомнила мне Рию. Я решил ненадолго задержаться. Я представил себе, хотя это было глупо, что я снова беседую с самой Рией. А если ее деревня неподалеку, подумал я, мы можем найти себе убежище на ночь.

– Так куда ты идешь? – повторила она.

Я улыбнулся.

– О, я иду вслед за своей тенью.

И снова она хихикнула.

– Твоя тень скоро исчезнет.

– Как и твоя. Тебе нужно идти домой, пока совсем не стемнело.

– Не беспокойся. Моя деревня сразу вон за тем холмом.

Пока мы беседовали, Шим боком приблизился к камню, на котором сидела девочка. Возможно, его тоже влекло к ней, по тем же причинам, что и меня. Она же, как мне показалось, его не заметила. Затем он внезапно замер и медленно попятился.

Я не придал значения маневрам Шима и спросил девочку:

– Как ты думаешь, сможем мы остаться в твоей деревне переночевать?

Она откинула назад голову и от души рассмеялась.

– Конечно.

Я приободрился. Все-таки у нас будет крыша над головой.

В этот момент Шим потянул меня за подол туники. Я наклонился к маленькому великану, и тот прошептал:

– Я не уверены, но я думаем, что у нее что-то странное с руками.

– Что?

– Ее руки.

Не ожидая увидеть ничего странного, я быстро оглядел руки девочки. Сначала мне показалось, что все нормально. И все же… они действительно выглядели как-то необычно, хотя я и не мог бы сказать, что с ними не так. Внезапно до меня дошло.

Ее пальцы. У нее были перепонки между пальцами.

Птица аллеа! Я вспомнил предупреждения Рии насчет призраков-оборотней, вспомнил, что их всегда выдает некий изъян в обличье. Я потянулся за кинжалом Хонна.

Но было слишком поздно. Девочка уже начала превращаться в змею. Карие глаза стали красными, кожа покрылась чешуей, во рту выросли острые клыки. Оборотень прыгнул на меня, и сброшенная сухая кожа зашуршала, упав на землю.

Я едва успел вытащить кинжал и сделать выпад – в тот же миг змея повалила меня на спину. Шим пронзительно вскрикнул. Мы покатились по высохшей траве, образовав клубок из зубов, хвоста, рук и ног. Я почувствовал, как когти врага впиваются в мою правую руку.

Затем драка окончилась – почти так же неожиданно, как и началась. Не выпуская друг друга, мы с оборотнем остались лежать на земле.

– Эмрис? – робко окликнул меня Шим. – Ты мертвые?

Я медленно пошевелился и высвободился из объятий змеи, горло которой было рассечено моим кинжалом. Кровь, издававшая тошнотворный запах, струилась из раны на чешуйчатый живот. Едва держась на ногах, я проковылял к камню, оперся на него и зажал раненую руку.

Шим в восхищении взглянул на меня.

– Ты спасли нас.

Я покачал головой.