– Покажи! – Хидэн бросил свою работу над очередным экспериментальным зельем, которое тут же вспенилось и взялось корочкой. Грязно выругавшись, едва взглянув на мою ногу, мужчина со злостью пнул стул. – У тебя сыпь.

Мужчина впал в острую форму кипиша. Он трясся надо мной, как курица наседка, готов был уже даже лично договариваться о поставках различных ингредиентов. Порывался позвать лекаря, но я решила иначе.

– Он ничего не сможет сделать, – уговаривала его, стараясь вклиниться в поток сердитых комментариев. – Будем наблюдать сами и за течением болезни, и за симптомами. Жаль нет наших микроскопов и лабораторий.

– Чего нет?

Пришлось объяснять, что я имела ввиду. Но сказать по правде, получилось так себе. Про то, как устроены все эти механизмы, про реагенты и прочую научно-медицинскую муть, знала я столько же, сколько жираф про тайны мироздания. то есть где-то что-то может и известно было, но ни объяснить, ни научить не было возможным.

И все-таки, мой путанный рассказ принес свои плоды. Хидэн заинтересовался возможность найти вирус или бактерию в крови. Написал Генриху, дяде, еще парочке каких-то давних знакомых и получил заветный, улучшенный микроскоп в свое пользование.

А мне в это время становилось все хуже и хуже. Страх подступал к сердцу, заставляя его сжиматься в ужасе, словно его сдавливала холодная, когтистая рука и никак не отпускала.

Из-за жара не было ни грамма сил, хотелось только спать все время и больше ничего. Ни есть, ни пить – только спать. Руки и ноги дрожали безбожно, но я заметила интересную вещь – эта дрожь скорее не была симптомом отдельным, а только следствием. Измотанный болезнью организм просто не в состоянии был нормально работать. А раны и волдыри у меня так и не появились, благодаря тому, что я сразу стала их обрабатывать отваром ромашки, подорожника и немного спиртом. Конечно, местный спирт нельзя было называть таковым, скорее какая-то бадяга, и все же этого хватало для обеззараживания. Ну и перематывала места сыпи, чтобы не иметь к ним доступ и не занести случайно инфекцию.

– Сабрина, прошу, выпей, – ласково разбудил меня Хидэн, принеся очередную порцию зелья.

Но не успела я даже губами к нему коснуться, как почувствовала ужаснейшую тошноту.

– Неси тазик, – произнесла и свесившись с кровати распрощалась с содержимым желудка.

– Ничего, – мужчина махнул рукой, и пятно вмиг исчезло. – От зелья у многих проявляются такие последствия. И не только такие.

– Погоди, что?

Не смотря на слабость, я резко подобралась, словно борзая учуявшая добычу. Меня и до этого смущало что-то в этой болезни, словно не хватало какого-то кусочка пазла. Правда считала, что должен был быть кашель и тогда можно было бы предположить, что началась эпидемия местной вариации кори. Но раз уж есть рвота, то…

– Хидэн, есть идея. Но сначала приготовь чая с медом и малиной, пожалуйста.

Зелье ослабляющее симптомы я пить не стала, решила, что для чистоты эксперемента в организме не должно быть ничего лишнего. И пусть мужчина громко возмущался на этот счет, напоминая мне о рисках подобного решения, я оставалась непреклонна.

Первым делом заставила себя вспомнить, какими травами лечилась еще моя бабаушка. Она, несмотря ни на что, не соглашалась принимать привычные всем лекарста, аргументируя это нежеланием спонсировать фармацептические компании. С придурью, в общем, была бабуля, но сейчас именно её знания могли помочь уже мне.

Я взяла за основу симптомы: высокая температура, слабость, сыпь и волдыри от нее, а также рвоту и, возможно, диарею. Пальцем в небо, конечно, но похоже на стафилококк, с какими-то дополнительными нюансами, характерными для местности. По-хорошему его нужно высевать и делать кучу анализов, но, что имеем, как говорится.

Что там бабка моя говорила? Отвар из ромашки, тысечелистника, меда, шалфея и полыни? Есть ли они, эти травы, здесь? Названия у них тоже могли быть совершенно другие, как и свойства. Короче, решила банально рискнуть и будь что будет!

Очередной сон принес новое видение или как его можно было назвать. Я стояла на мосту, том самом, злополучном мосту в Бортлейне и смотрела на темную водную гладь.

– Я же говорила, держись подальше от меченного!

Уже знакомая фигура в балахоне стояла рядом и распиналась нравоучительным тоном.

– Не вижу причин, чтобы отталкивать Хидэна, если ты о нем, – пожала плечами, не поворачиваясь.

Такое спокойствие накатило, умиротворение, не хотелось скандалить и ругаться. Тишь да гладь – красота.

– Ты хоть понимаешь, что умираешь? Прямо сейчас!

Брошенная нервная фраза меня совершенно не зацепила, даже не екнуло внутри. Как была расслаблено-отстраненной, так и осталась стоять, глядя на водную гладь. И почему-то, сердцем я ощущала полную уверенность в том, что фигура абсолютно не права. Хидэн не даст мне погибнуть. Горы свернет перевернет весь мир, достанет самые редкие ингредиенты, но умереть не позволит.

– Может да, может нет, – философски протянула в ответ. – Все мы рано или поздно там будем.

– Если бы ты не водилась с меченым, ничего бы не было!

– Да кто ты вообще, чтобы указывать что мне делать? – злость подняла голову в душе слишком резко. Кровь прилила к мозгу и я отчетливо почувствовала головную боль, хоть вроде и находилась внутри сна. – Ай!

– Я – Сабрина Вэльтон! – гордо, пафосно,словно выступая перед огромной аудиторией, ответила мне девушка.

Как только она назвала имя, балахон прикрывавший ее тенью в тот же миг исчез, открывая ее лицо. Вот только между мной нынешней и ею прошлой оказалась слишком разительная разница, чтобы воспринимать эту дамочку за Сабрину. Ужасное состояние волос, тощая, замученная, с потухшим взглядом – так она выглядела, как в первые дни моего попадания.

– С чем тебя и поздравляю, – буркнула я, желая поскорее проснуться и рассказать обо всем Хидэну.

– У тебя был шанс прожить еще одну жизнь, – продолжала сетовать она, заламывая руки. – Но ты выбрала связаться с меченым! Зачем, объясни мне?!

– Потому что не верю в ваши россказни про проклятие, – слишком резко, сильнее чем хотелось отрезала я. – Эпидемия началась за морем, при чем здесь Хидэн вообще?

– Если бы не он…

– Если бы не он, то тельце Сабрины Вэльтон выловили когда-нибудь из реки! А может и не выловили – осталось бы где-то на дне вот этих вод!

Девушка запнулась, словно подавилась воздухом и обиженно засопела – не понравилось мадаме, во что её ткнули носом. А я не собиралась щадить нежную психику дурехи и подбирать выражения. Пусть скажет спасибо, что не матом загнула. Все же она слишком наивная.

– И потом, – продолжила я уже более спокойно, снова отворачиваясь к реке, – разве тебе не должно быть все равно? Ты отказалась от тела, теперь оно принадлежит мне. И что делать, как дальше жить решать тоже мне. А я верю, что Хидэн меня спасет. Вот увидишь!