«Могут быть сложности с социализацией, – предупредил второй. – Постарайтесь найти для него занятие по душе. В идеале оно должно стать его будущей профессией».

Легко сказать – занятие по душе. Больше всего Алеше нравилось бездельничать. Он мог часами валяться на полу, слушая музыку. Лучшей компанией считал телевизор. Для обучения сына английскому Давид купил хороший компьютер и нашпиговал его самыми продвинутыми программами. Вместо английского Алексей освоил игры. Теперь по вечерам из его комнаты доносились пальба и рычание инопланетных монстров.

Чем старше становился сын, тем ярче в нем проявлялось все то, что Давид Далиани презирал в мужчинах. На его глазах вырастал трусоватый, инертный подросток, предпочитавший компьютер любому другому досугу. Хватаясь за соломинку, Давид предложил ему пойти на курсы программистов. Алексей отказался: «Скучно. Не хочу».

Старшая дочь убедила отца поговорить с психологом. Одному богу известно, какое усилие пришлось сделать над собой Давиду, но он послушался ее совета.

Выслушав его, психолог заявил, что не видит у подростка никаких проблем. Проблемы есть у Давида: сын не соответствует его ожиданиям.

«Правильно, – мрачно ответил Давид, который и без психолога прекрасно это понимал. – И что с этим делать?»

«Понять, что он другой», – сказал психолог.

«Я это понимаю, – согласился Давид. – И мне этот другой не нравится. Другим тоже можно быть по-разному. Представьте, что у вас вместо сына – крокодил. В аквариуме. И что вам с этим делать?»

«Искать в нем положительные черты, – не задумываясь, ответил психолог. – Ваше зрение избирательно. Вы оцениваете только те области, где мальчик не совпадает с вашим образом идеального сына. Попробуйте посмотреть на него целиком».

«И что я должен увидеть?»

«Например, что он добрый. Неглупый. Что он помогает матери. Что у него богатая фантазия. Заставьте себя посмотреть на Алексея как на постороннего человека, а не как на своего сына. Это кажется вам смешным? Но далеко не каждый родитель способен на это».

Давид Романович подошел к вопросу практично. Он решил, что если уж выложил за прием у психолога круглую сумму, то глупо было бы не воспользоваться его советом. Хотя бы попытаться.

И он попытался.

Однако и тут его ждало разочарование. Добрый? Нет. Зла не делает, но и добра тоже. Умный? Может быть, но только тщательно это скрывает. С богатой фантазией то же самое. Где оно, это богатство? В чем оно проявляется? Или заперто в черепной коробке, как сокровище в пещере, которое никому не увидеть?

Все положительные черты, которые Давид находил в сыне, получались с частицей «не». Не пьет, не курит, не ворует. Не развлекается с девушками. Хотя лучше бы развлекался… Не наркоман, слава богу.

И все?

Получалось, что все. Не за что уважать сына. Нечем гордиться в нем.

Давид вызвал сына на разговор.

– Алеша, чем ты хочешь заниматься? В жизни, я имею в виду?

Парень пожал плечами.

– Да ничем.

– Что значит – ничем? – закипел Давид. – А жить на что будешь?

– Уж как-нибудь заработаю.

– Чем?! Ты же ничего не умеешь!

– Дворником пойду, – огорошил Алексей. – Нормальная работа. Маши себе метлой, зимой лед коли да снег убирай.

Давид взялся за сердце.

– Слушай, – тихо сказал он, – а у тебя какие-нибудь цели, стремления есть?

– Да ладно, пап!

– Нет, постой! Я серьезно тебя спрашиваю. Вот скажи, чего ты хочешь? Ты с утра до вечера сидишь в интернете, болтаешь с незнакомыми людьми. Игры свои с ними обсуждаешь. Машины, которых у тебя нет. Девушек, которые тебя никогда не полюбят.

– Откуда ты знаешь…

– Что не полюбят? В зеркало посмотри.

– …О чем я в сети общаюсь.

– Так ты и не скрываешься. С утра позавтракал, в институт сходил для порядка, чтобы мы с матерью тебя не пилили, и за компьютер. И ведь там для тебя тоже ничего особенно привлекательного нет. Ты только убиваешь время. Неужели нет ничего, на что тебе хочется его потратить?

– А сам-то ты на что его тратишь? – огрызнулся уязвленный Алексей. – На пахоту с утра до вечера? На твоих совещаниях такой мат-перемат стоит, что грузчики отдыхают. У тебя не люди, а сплошной функционал. Из меня хочешь такого же сделать?

– Уже не хочу, – честно сказал Давид. – Но хоть какой-то человек может из тебя получиться?

– А я кто, по-твоему?! – с вызовом поинтересовался Алексей.

– Ты – биомасса!

После этой стычки они долго не разговаривали. Пока Давид, немного успокоившись, не заставил себя прийти к сыну и предложить ему хорошее место.

– Будешь под Николаем Петровичем работать, – обещал он. – Постепенно войдешь в курс дела. У него многому можно научиться: он профи, каких мало.

Алексей не выразил энтузиазма. Но все-таки согласился.

И вот теперь Давид в социальных сетях отслеживает активность сына. За прошедшие сутки Алексей только и делал, что болтал о пустом. Он провел в интернете восемь часов.

– Ничтожество, – прошептал Давид Романович. – Полное ничтожество.

Что бы там ни говорил психолог, есть и такие люди – никудышные, ничего собой не представляющие. И они тоже чьи-то дети. Выходит, ему, Давиду Далиани, не повезло.

Что же теперь – смириться? Но Алексей его сын! Он его любит, в конце концов! Он не может позволить, чтобы все усилия, вложенные в этого мальчишку, ухнули в никуда!

– Я из тебя сделаю человека! – пробормотал Давид. – Дворником он хочет быть… А я, значит, отец дворника?! Разбежался, пакость эдакая.

Электронная почта пискнула – в ящик свалилось письмо. Давид открыл его. Писала старшая дочь: Мария победила в международных соревнованиях, звонила из Германии, она счастлива. Перезванивать ему не стали, потому что он запретил отвлекать его. Но за Машиной победой стоит большая работа. Ей будет очень приятно, если отец оценит это!

Давид отбил безучастное поздравление, закрыл программу.

Через минуту он уже не помнил, о чем писала ему дочь. Все его мысли были о сыне. И о том, что у Ковальского есть то, что может ему помочь.

* * *

Полина бродила по дому, чувствуя себя привидением. Ходит неслышно, пугает гостей страхолюдным обликом, но вреда не причиняет.

После того, что случилось накануне, Ковальский запретил ей работать. У Полины диагностировали легкое сотрясение мозга – и не нашли ни одной сломанной косточки.

– Крепкая вы девушка, – с видимым удовольствием сказал хирург, закончив осмотр. – И везучая.

«Это не я везучая, – хотела сказать ему Полина. – У меня не получилось бы выбраться оттуда самой. Это все Василий».