– Место, где вас никто не будет искать.

Странные, пожалуй, даже суровые нотки, звучавшие в его голосе, означали, что лучше не настаивать, и Сесилия в конце концов оставила его в покое.

Когда же они переехали через гребень небольшого холма, она тихо ахнула. Элфинстоун‑Крофт показался ей потерянным раем. Или покинутым.

Белый домик у реки Эск прятался в небольшой рощице, слишком маленькой, чтобы именоваться лесом. Заросли плюща, буйные кусты диких роз и прочей растительности скрывали невысокий забор и ползли по стенам: казалось, сад старался поглотить домик, и это ему почти удалось.

Рамзи пришлось сорвать часть вьющихся стеблей с дубовой входной двери и навалиться на нее всем своим немалым весом, прежде чем она с громким скрипом открылась.

Заметив вопросительный взгляд Сесилии, он пояснил:

– У меня не было возможности бывать здесь уже несколько… довольно много лет.

Жан‑Ив с улыбкой благодарности тотчас же улегся на кровать. Было решено, что Сесилия сядет за маленький столик у кровати больного и займется шифром. И она незамедлительно, пока еще не стемнело, приступила к работе.

А Рамзи отвлек Фебу, чтобы девочка не мешала. Они вместе разгрузили всевозможные припасы из экипажа, который наняли в Далките, а потом проветрили комнаты и сняли с мебели чехлы.

Низкий рокочущий голос шотландца и звонкий голосок Фебы сочетались удивительно приятно, и Сесилия с удовольствием к ним прислушивалась.

К счастью, девочка вроде бы не обратила внимания на сырость и запущенность этого небольшого домика. Феба отнеслась к поездке, как Франческа к очередному приключению, а Александра к очередной экспедиции на археологические раскопки. С Фебой были куклы – Фрэнсис Бэкон и Фанни де Бофор, и она чувствовала себя совершенно счастливой, выбравшись из города, доселе составлявшего весь ее мир.

Сесилия был очарована сказочностью уютного домика и окружавшей его местностью, но вынуждена была признать, что ожидала чего‑то другого. Ей казалось, что старший брат могущественного герцога должен иметь совсем не такое жилище. Ведь даже в жалком домике достопочтенного Тига были две спальни и погреб, а покровительство богатых прихожан позволяло им не голодать.

Насколько Сесилия могла судить, она и Жан‑Ив в данный момент занимали единственную спальню в Элфинстоун‑Крофте, а над ней располагалась совсем крохотная комнатушка, которую Феба сразу назвала своей.

Сесилия разложила учебные и справочные пособия у открытого окна и сразу погрузилась в увлекательный мир греческой и этрусской криптографии.

Она не знала, сколько прошло времени, но в какой‑то момент карандаш вдруг выпал из ее пальцев, которые, как выяснилось, совершенно окоченели. Она потерла ледяной ладонью ноющую шею и в недоумении осмотрелась.

Когда же наступила ночь? И кто зажег на ее столе свечу? Неужели Рамзи?

Черт возьми, похоже, с ней происходило то же самое, что и раньше. Александра еще в университете нередко смеялась над ней и назвала это ее состояние очарованностью математикой. В такое время весь мир вокруг исчезал, прекращал существовать на много часов, пока ей, наконец, не удавалось решить задачу.

Вот только на сей раз ей ничего не удалось решить. Единственное, что удалось сделать, – это составить длинный список шифров, не подходивших к записям ее тети.

Сделав глубокий вдох, Сесилия вдруг поняла, что чувствует нечто чудесное, точнее, это был чудесный запах, восхитительная смесь чеснока, лука, мяса… и еще чего‑то. Она принюхалась. Тимьян?

В животе громко заурчало, что заставило Сесилию выйти из спальни и пойти на запах. При этом она старалась ступать как можно тише, чтобы не разбудить больного. Впрочем, после столь изнурительного путешествия Жан‑Ив не проснулся бы даже от звука волынок.

Когда Сесилия вошла в главную комнату, ей пришлось снять очки и протереть их, прежде чем вновь водрузить на нос, – только так она могла бы оценить произошедшие в домике перемены.

Когда они приехали, вся мебель была в чехлах, и здесь невозможно было что‑либо разглядеть, поскольку грязные окна почти не пропускали света. Теперь окошки весело сияли. Грубо сколоченный деревянный стол был покрыт голубой скатертью. В углу, словно наказанное за какой‑то проступок, стояло кресло‑качалка, а у очага появилась старая, но вполне прочная на вид кушетка. У двери были аккуратно сложены инструменты. Чуть поодаль, за углом, находилась кухня, снабженная древним насосом, качавшим воду из старого колодца.

Очарованная всем этим, Сесилия вполне могла поверить, что здесь когда‑то жили сказочные гномы. Или ведьмы.

В очаге же она увидела большой котел, от которого и шел чудесный аромат.

А огромный шотландец, пристроившийся рядом с котлом, строгал тонкую палку длинным ножом, который по длине вполне мог соперничать с грозным ножом кукри, привезенным Александрой из Индии.

У Сесилии перехватило дыхание, а ноги словно приросли к полу. Пламя очага окрашивало волосы Рамзи во все мыслимые оттенки: медь и бронза переливались, точно пески под ярким солнцем пустыни. Золотистый вихор упал на лоб, а в густых волосах на висках проблескивало серебро.

Примостившийся у очага на низком стуле, Рамзи как будто сидел на корточках, и такая его поза показалась Сесилии одновременно и нескромной, и интригующей.

Рамзи снял с себя верхнюю одежду и остался в рубашке и штанах, сильно натянувшихся на мощных бедрах. Рукава рубашки он подвернул до локтей, так что видны были его мускулистые руки, покрытые золотистыми волосками.

Сесилия молча за ним наблюдала. Его могучие руки раз за разом совершали быстрые и точные движения, и палка постепенно очищалась от коры.

Челюсть Рамзи, как правило, напряженная, сейчас расслабилась, и от этого общее выражение лица смягчилось. И он сейчас вопреки обыкновению не сжимал губы, и те казались необычайно чувственными. Сесилии только один раз довелось видеть его губы такими же: той ночью, когда он ее поцеловал. Та ночь вроде бы давно прошла, но она ее помнила в мельчайших деталях, словно все это происходило вчера.

Да‑да, Сесилия постоянно вспоминала тот поцелуй.

А он?

Рядом с Рамзи на полу были сложены дрова. Судя по всему, поленница уже довольно давно ждала своего часа.

Внезапно Сесилии стало жарко. Чуть ослабив высокий воротник своего серого дорожного платья, она спросила:

– А где Феба?

Рамзи поднял голову, и их взгляды встретились. Сесилия улыбнулась и повторила вопрос: ей показалось, что Рамзи ее не расслышал.

Он чуть повернулся и, кивнув, на лестницу, ведущую на второй этаж, тихо сказал:

– Она уже давно спит.

– Спит? – переспросила Сесилия, сделав несколько шагов. Она с любопытством смотрела по сторонам, тщательно следя, чтобы ее взгляд ни на мгновение не задержался на сидевшем перед ней мужчине.