ноги, поэтому часто говорила о смерти – словно конец мог настать в любую минуту. Донни знала, что в моем распоряжении довольно много «ничейных», как она выражалась, могильных участков. Я сказала, что смогу выделить ей один из них.

– Нетушки, – ответила Донни. – Не хочу лежать в одной земле со спидозниками.

– Вам же уже будет все равно?

– Ну и что, – сказала она.

Несмотря на эти слова, Донни время от времени готовила для ребят. Иногда я брала ее с собой, когда развозила еду, так что она могла на собственном опыте убедиться, как много значит ее помощь. Поскольку обычно готовила я, она никогда не упускала случая сказать ребятам: «А теперь попробуйте это».

Мы заехали на парковку у «Вол-Март», и Донни показала мне место для инвалидов прямо у входа в магазин. Словно сама я не смогла бы разобраться. Не успели мы выйти из машины, как к нам подошел какой-то человек. Он смотрел на нас с большим неодобрением.

– Вообще-то это парковка для инвалидов, – сказал незнакомец. Выглядел он человеком, которому явно было нечем заняться, кроме как отчитывать двух женщин.

– Вот вы-то мне и нужны, – слащавым тоном произнесла Донни. – Можете подойти поближе и помочь? – Донни показала рукой на фургон.

Мужчина сменил гнев на милость, видимо вспомнив, как подобает вести себя южанину.

– Ну конечно, я вам помогу, – ответил он.

«О боже», – подумала я и приготовилась в предвкушении развязки.

Мужчина не спеша подошел к фургону. Когда он заглянул в окно машины, Донни ловким движением отстегнула протез и начала бить им незнакомца.

– Вот почему я паркуюсь на местах для инвалидов! – кричала она, подпрыгивая на левой ноге. Мужчина убежал, забыв о том, что собирался купить в «Вол-Март».

Я молча отвернулась, когда Донни подняла платье, чтобы поставить протез на место. Я вела себя так, словно такие вещи происходят каждый день.

– Вздумал меня жизни учить! – бормотала Донни себе под нос.

– Донни, все в порядке?

– Иногда, – сказала Донни, расправляя плечи, – приходится объяснять людям, что к чему.

Я отвезла Донни домой и поехала по Хот-Спрингсу… как вдруг увидела дом своей мечты! Заметила его только потому, что в фургоне Митча сиденье располагалось выше, чем в моей машине. Дорога шла по вершине холма, и из-за деревьев внизу показался стоящий на треугольном участке дом в деревенском стиле, который запросто мог бы оказаться на страницах каталога Sears[36]. Когда-то по каталогу можно было заказать целый дом. Через пятьдесят с лишним лет дома из каталогов приобретали потрепанный вид, но столярные работы в них всегда были выполнены с большим вкусом. То была точная копия дома моей мечты из журнальной вырезки, висевшей на пробковой доске у меня на кухне.

Он был расположен в той части Хот-Спрингса, где когда-то стремились обосноваться все горожане, пока не началась повальная мода на жилье у озера. Судя по состоянию участка, хозяин дома давно пустил все на самотек. Наверное, после войны этот дом построила семейная пара, которым не было и двадцати пяти: они выбрали планировку в каталоге и решили, что проведут здесь всю жизнь. Я оставила на двери записку для владельцев с просьбой позвонить мне, если они планируют продавать свой чудесный дом.

Владелица дома позвонила мне на следующий день. У нее недавно умер муж, и она хотела переехать в Маунт-Иду.

– Он мечтал об этом доме, – сказала она.

– Его можно понять, – ответила я.

Женщина сказала, что уступит мне дом, если я сразу выплачу две тысячи долларов, а остальную сумму могу отдавать в рассрочку по триста долларов в месяц. Мне показалось, что это судьба: недавно я получила от соцзащиты чек на две тысячи долларов в счет просроченных выплат пособия.

– Меня все устраивает, – сказала я.

– Тогда по рукам.

Эллисон дом тоже очень понравился. И я была по-настоящему счастлива, что могу наконец подарить ей такие условия.

Ситуация в том районе, где мы жили, мало-помалу, но неуклонно ухудшалась. Не так давно на улице кого-то зарезали, и мы, вернувшись домой, обнаружили во дворе огромную лужу крови. Полицейские оставили нам записку, в которой сообщалось, что произошла поножовщина. «Не переживайте», – говорилось в послании. Я смыла кровь водой из шланга.

Когда Митч вернулся в Хот-Спрингс, я попросила его построить мне беседку.

– Где же это? – поинтересовался он.

– Около моего нового дома, – ответила я.

Митч посмотрел на меня как на сумасшедшую, но, по своему обыкновению, ни о чем не спросил.

Мне хотелось выйти за него замуж и стать женщиной, которой есть с кем посоветоваться перед покупкой дома, но увы! Я родилась в марте, и оказалось, что бывшая жена Митча отмечает свой день рождения на день раньше меня. Мне пришлось выслушать, как много денег Митч потратил ей на подарки, мне же он принес лишь букет цветов. В конце концов я сказала, что больше не хочу ничего знать о его бывшей. Я сомневалась, что Митч сделает мне предложение прямо в день рождения, но понимала, что сказала бы «да», если бы это произошло. Поэтому заговорила о женитьбе первой.

– Когда-нибудь мы обручимся, – ответил он. – Но мне кажется, что отдельно друг от друга жить проще.

Однажды он уже обжегся о семейную жизнь и повторять этот опыт не хотел. Меня эти слова задели, но я не подала виду. «Пусть он так и будет мистером Субботний Вечер», – сказала я про себя. Впрочем, мне не надо было объяснять, чего можно ждать от мужчин.

– Только не смей заводить интрижки с какой-нибудь незнакомкой и потом говорить мне, что это ничего не значило, – это будет значить, что ты потерял меня, – пригрозила я ему.

Митч усмехнулся, но все-таки начал строить беседку. Я перевезла пробковую доску с вырезками на новую кухню и подумала, что, кажется, пришло время снять картинку с домом. С этим пунктом я справилась, но не справилась с поисками мужчины, который мог бы заступаться за нас с Эллисон. Эту роль я продолжала играть сама.

Глава восемнадцатая

Воскресный вечер 19 мая 1990 года начинался, как любой другой вечер, пока из-за сильнейшего ливня нам не пришлось свернуть на обочину. Мы с Митчем ехали ужинать в «Богемию», один из наших любимых ресторанов немецкой кухни. Дождь накрапывал весь день, но теперь казалось, что в попытке помериться силой над нашими головами столкнулись сразу три грозы.

Даже привыкший ничего вокруг не замечать Митч почувствовал, что дело плохо, и остановил машину.

– Озеро выйдет из берегов, – произнес он озабоченно.

Митч построил достаточно пирсов, чтобы знать, какую нагрузку они могут выдержать. Я же волновалась о доме, в который совсем недавно переехала.

Мы развернулись. Митч медленно довез меня до дома, а потом сказал, что ему нужно ехать. Он знал, что ему будут звонить по поводу пирсов. С моим домом все было в порядке, и я позвонила Бонни, которая в тепле и безопасности смотрела телевизор вместе с Эллисон.

– По ABC снова показывают «Историю Райана Уайта», – сказала Бонни. – Я решила, что ты оценишь наш выбор.

Этот фильм показывали в прошлом году, но теперь крутили снова, потому что в апреле Райан умер. Это был больной гемофилией ребенок из Кокомо, штат Индиана, заразившийся ВИЧ через переливание плазмы. Об этом стало известно в 1984 году, когда Райану исполнилось тринадцать, и реакция жителей Кокомо была просто ужасной. Выгонять мальчика вилами из города они не стали, но создали петицию и добились его исключения из школы. Райан был чудесным ребенком, и я восхищалась его родителями, но СМИ видели в нем лишь «невинную жертву». Почему же тогда никто не рассказывал о моих ребятах?

– Передай Эллисон, что я ее люблю и что со мной все в порядке, – сказала я, просушивая волосы полотенцем.

Потом я позвонила ребятам и пожилым горожанам вроде Мельбы и мисс Мак-Киссак, за которыми присматривала. Некоторые не подняли трубку, и я села