то что серьезная рана — даже царапина может оказаться смертельной. А такой экземпляр, пожалуй, лучше оставить живым. Пригодится.

Пока Гаро не схватил меч двумя руками, можно попробовать один прием. А вот если не получится, тогда уже начать убивать.

Рин еще раз увернулся от удара, потом зацепил рукояткой меча клинок нападающего, рванул резко вверх и в сторону. На миг даже прикрыл глаза. Могло не получиться — этот Гаро с таким остервенением держал оружие, что… могло не получиться.

Бастард зазвенел, упав на камни. Гаро несколько раз растерянно моргнул.

— Пойдешь лес валить, — приказал Рин, — сегодня, завтра и каждый день. Понятно?

— Понятно, — неожиданно согласился солдат.

Рин кивнул и пошел обратно к крыльцу. Пока шел, все время ожидал удар в спину. Не дождался.

Поднявшись по ступеням, господин комендант взял плащ, накинул его на плечи. Сердце бешено стучало. Он надеялся, что этот стук не разносится по всему двору.

Рин оперся руками о перила, посмотрел на собравшихся внизу. Теперь в их построении не было ни малейшего порядка. Полный хаос. Толпа. Если сейчас они захотят избавиться от нового коменданта — они это сделают.

— Парни вчера пиво привезли, — раздался довольно молодой звонкий голос, — что там с ним?

— А что с ним? — Рин изо всех сил постарался скрыть облегчение.

— Ну, это на Рождество или как?

— Сегодня вечером можете выпить.

Толпа ответила одобрительным гулом.

— Если увижу кого-нибудь пьяным — убью.

Это замечание всех развеселило. И было решено, что новый комендант хоть и злющий красавчик, но вообще ничего, жить с ним можно. Во всяком случае, хоть еда едой стала, а не помоями, да и ночью стучать зубами от холода не нужно. В принципе ладно, пусть живет. К тому же связываться с ним себе дороже — мечом владеет вполне и белеска завалил. Этого хоть уважать можно, не то что предыдущих.

Ну, а то что нежный и мерзлявый такой, ничего, привыкнет. Все привыкают.

***

— Зачем было так рисковать?! — почти кричал Санти. Видимо, если что, отвечать бы пришлось ему. — В этом Гаро силы немеряно! Он так рубить весь день может.

— Вот пусть дрова и рубит, — отозвался Рин.

Посмотрел на свои руки — вроде не дрожат.

Они были в кабинете коменданта. Рину сильно хотелось выпить что-нибудь крепкое и он только ждал, когда сержант уйдет.

— Можно же было и без этого обойтись! Со временем бы все наладилось.

— Возможно, да. А возможно стало бы только хуже.

— Парни бы привыкли.

— Они уже привыкли. Ты отправил людей рубить лес?

— Да! Они уже ушли.

— Пойди, посмотри, все ли в порядке.

— Все в порядке. Что там смотреть?

Рин уже собирался заорать и послать Санти ко всем чертям, но тот внезапно опомнился.

— Там у лучников сегодня тренировка. Можно я пойду, господин комендант?

— Иди, — благосклонно разрешил господин комендант.

Он едва дождался, пока закроется дверь. Сразу же направился к бочонку какого-то пойла, которое вчера привезли из деревни, нацедил полкружки. Нет, конечно, тут остался кубок от прошлого коменданта, но Рин им брезговал. Глиняная кружка с щербинкой вызывала гораздо больше доверия.

Он глотнул и подождал, пока тепло растечется от горла до живота. Потом еще раз глотнул, прищурившись на солнечный свет за окном.

И только он подумал о третьем глотке, как в дверь резко постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

Рин с сожалением оставил кружку у бочонка и вернулся к столу. Перед ним стоял один из солдат — для разнообразия вполне человеческого вида, ничего медведеподобного.

— Тебе чего? — недовольно спросил Рин.

Вошедший положил перед ним монету. Мелкую серебрушку.

— Ну и что это?

— Я так платил коменданту Анкурдо. У меня больше нет.

Рин поморщился.

— Давай с начала. Ты кто? За что платил?

Солдат сглотнул.

— Меня зовут Пейтон. Я здесь давно. И так получилось… в общем, у меня в этой деревне семья. Жена. Законная. И сын. Законный. Пока отец Петр был жив, он и венчал нас, и сына крестил.

— Какой отец Петр?

— В крепости был священник, да вот умер по весне от грудной жабы. Нового пока не прислали.

— Ладно, с этим понятно. Что за монета?

— Я платил Анкурдо, и он отпускал меня на ночь к семье. Денег у меня мало, поэтому получается только раз в месяц.

— На ночь? Вечером же никто не выходит.

— Да я не по дороге. Вдоль стены, потом через поле. К рассвету возвращаюсь.

— Как ее зовут?

— Кого?

— Жену твою.

— Марика, — расплылся в улыбке Пейтон, — а сын Брендон. Брен. Ему уже семь с половиной.

Рин внезапно подумал, что этот маленький Брендон видит отца гораздо чаще, чем его собственные дети. Он сцепил пальцы, с минуту поразглядывал столешницу. Ничего нового не увидел.

— У твоей Марики есть излишки продуктов? Любых. Которые мы могли бы купить.

Солдат тут же помрачнел.

— Излишки! Ей бы себя прокормить и парня. От меня-то понятно, толку мало. Чем я им помочь могу? Забор починить, да крышу залатать.

— Ночью?

— Ну, ночью. Я уже привык. Брен помогает, как может. Но моя Марика…Она, ну… вышивать любит. Так иголкой водит, будто картины пишет. А вот с огородом у нее не очень. Деревенские парни ее замуж брать не хотели — наверное, мне поэтому и досталась.

Пейтон тяжело вздохнул.

Рин посмотрел в окно.

— Иди к ней, — сказал он, — вернёшься завтра к полудню.

— Что? Я не понял. Прям сейчас можно уйти?

— Сейчас проваливай. Сию секунду. И чтоб до завтра я тебя не видел. Теперь понятно?

— А… да.

Пейтон недоверчиво попятился к двери.

— Стой! Деньги свои забери. Нахрена мне такая мелочь?

— Но я…

— Все, уйди.

Солдат схватил монету и почти выбежал из комнаты. Некоторое время еще были слышны его торопливые шаги.

— Засов на двери поставить, что ли, — буркнул Рин и вернулся к своей кружке.

***

На ужин в герцогском замке планировалась баранина с чесноком и розмарином. Рин это знал и заранее предвкушал. Герцог Лавиньельский пожелал его видеть за полчаса до того. Тихо скрывая досаду, Рин пришел в его кабинет.

— На северной границе у нас проблемы, — сказал герцог, — ты должен разобраться.

— Почему я? — изумился Рин.

— А кто? Максимилиана послать? Он только допросы хорошо ведет, а в тонких делах не разбирается.

Нет, Максимилиана посылать нельзя. Он там начнет всех без разбора подвешивать на дыбу, и кончится это плохо для всех.

— Я не понимаю, что происходит в Холодной Башне. Отчеты от коменданта самые радужные, но слухи доходят совсем другие. Я этого Анкурдо снял с должности