— Потому что так надо.

Все действительно было очень просто. Чарли не могла позволить Джошу сделать что-то с Мардж или полицейским. И она, конечно, не могла позволить ему уйти одному, чтобы он продолжил делать с другими то, что сделал с Мэдди. И вот теперь она находилась здесь, сидела рядом с убийцей.

Назовите это судьбой.

Назовите это кармой.

Как бы там ни было, она понимала, что должна стать той, кто остановит Джоша. Это ее и только ее долг.

Это не означало, что ей не страшно. Сейчас она была напугана больше, чем за всю поездку. Поскольку теперь ей стали известны ставки.

Не позволить Джошу уйти безнаказанным — или умереть, пытаясь это сделать.

Проблема заключалась в том, что Чарли не знала, как именно она должна попытаться остановить его. Она сидела, засунув руку глубоко в карман пальто, ее пальцы постоянно то сжимались вокруг рукоятки ножа для стейка, то отпускали ее. Часть ее испытывала искушение напасть на Джоша сейчас и просто покончить с этим. Конечно, она не сделает этого, потому что мысль о том, чтобы заколоть кого-то — буквально воткнуть нож в другое человеческое тело, пугала ее так же сильно, как мысль о том, что Джош собирается сотворить с ней.

— Большинство людей не сделало бы этого, — сказал он.

— Думаю, это означает, что я смелее их.

Джош усмехнулся. Насколько Чарли понимала, в его взгляде, направленном на нее, сквозило восхищение.

— Да, ты, безусловно, такая, — согласился он и сделал паузу, словно раздумывая, должен ли он сказать, что у него на уме, и в конечном итоге продолжил: — Ты мне нравишься, Чарли. И это очень хреново! Мне нравится с тобой разговаривать.

— Тебе нравится лгать мне, — не согласилась Чарли. — Есть большая разница.

— Ты меня подловила. Многое из того, что я рассказывал, — неправда. Я не собираюсь это отрицать.

— Например, что тебя зовут Джош.

— Ну да, и это тоже. Мое настоящее имя Джейк Коллинз. Но ты ведь это уже знаешь?

Чарли кивнула. Так и есть. Даже в разгар психологических игр Джоша где-то глубоко в подсознании сидело сомнение в его правдивости.

— Твое настоящее имя. Твои настоящие водительские права. Эта игра в «Двадцать Вопросов». Почему ты заставил меня думать, что я все это выдумала?

— Потому что мне нужно было удержать тебя в машине, — признается Джош. — У тебя был такой вид, будто ты вот-вот сбежишь, пришлось импровизировать на ходу. Похоже, это сработало.

Так оно и было. И Чарли чувствовала себя глупо и злилась на себя за то, что поверила, хотя не должна была. Но разве глупо хотеть верить в лучшее в людях? Почему кто-то должен злиться на себя за то, что считает других хорошими, а не злыми по своей сути?

— Что-то из сказанного сегодня вечером было правдой? — поинтересовалась она.

— История о моей маме. Правда до единого слова. Она действительно ушла в день Хэллоуина. Я не многим об этом рассказывал.

— А мне зачем рассказал?

— Потому что мне нравится с тобой разговаривать, — повторил Джош. — Это тоже правда.

В кармане пальто пальцы Чарли продолжали сжиматься и разжиматься вокруг рукоятки ножа. Недавно они проделывали то же самое с ручкой пассажирской двери. Некогда жаждавшие побега, теперь они жаждут драки.

Но Джош явно не желал драться. Он просто вел машину, неторопливо, ему хотелось что-то еще рассказать ей, но он сомневался.

— Мой отец всегда обвинял меня в том, что мама ушла, — с трудом произнес он. — Он утверждал, что это моя вина. Твердил это до самой своей смерти.

— Ты и об отце солгал!

— Не совсем, — сказал Джош. — У него действительно был инсульт, который убил его. Но если бы понадобилось, я бы бросил все, чтобы позаботиться о нем. Даже несмотря на то, что он ненавидел меня, а я, кажется, ненавидел его.

— Потому что он винил тебя в том, что сделала твоя мама? — спросила Чарли.

Джош покачал головой.

— Нет. Потому что он убедил меня, что в этом виноват я. И хоть все-таки моя мать решила уйти сама, я все время думал, что это из-за меня. И все еще так думаю.

Чарли было слишком хорошо знакомо это чувство. Настолько тяжелое, громоздкое и изматывающее, что она готова на все, чтобы освободиться от него.

Даже умереть.

Она уверена, потому что почти сделала это. Не сегодня. Раньше. За четыре дня до этого.

— А я чуть не покончила с собой, — вдруг сказала она.

Эти слова удивили Джоша. А Чарли они удивили еще больше. Она никогда раньше в этом не признавалась. Даже самой себе.

— Почему? — спросил Джош, и в его голосе все еще звучало крайнее изумление. Чарли заметила кое-что еще — нотку беспокойства.

— Я просто хотела избавиться от чувства вины.

— По этой причине ты согласилась поехать с незнакомцем?

— Да, — кивнула Чарли. — Именно так.

Джош некоторое время задумчиво молчал.

— Как это случилось?

— Случайная передозировка, — ответила Чарли. — Снотворное.

Эти крошечные белые таблетки были прописаны для того, чтобы компенсировать беспокойство, вызванное маленькими оранжевыми таблетками. Чарли принимала немного, предпочитая проводить ночи в фантазиях о мести, которые имели нулевое сходство с реальностью и эмоциями, которые она испытывала сейчас.

Но затем наступила ночь, когда пустота в форме человека, с которой она обычно боролась, обратилась ее зеркальным отражением. Это так поразило ее, что она вставила фильм в видеомагнитофон, забралась в постель и проглотила горсть белых таблеток.

Она сказала себе, что ей просто нужно поспать.

Что это просто совпадение, что она выбрала фильм «Поющие под дождем». Именно про него она однажды сказала Мэдди: это последний фильм, который хотелось бы посмотреть перед смертью, потому что он так близок к раю, насколько может быть кино.

Чарли продолжала лгать себе даже после того, как ее организм взбунтовался, и ее стошнило, и она спустила в унитаз оставшиеся пилюли. Она позволила придумать себе оправдания. Она слишком устала, чтобы понимать, что делает. Она плохо соображала. Произошедшее было несчастным случаем.

Вот настоящая причина, по которой ей нужно было немедленно покинуть «Олифант». Вот почему она не могла дождаться Дня благодарения или когда освободится Робби. Вот почему она пошла к райдборду, повесила флаер и ухватилась за возможность уехать с Джошем.

Чарли боялась, что если ничего не изменить, с ней может произойти еще один несчастный случай, на этот раз с иным результатом.

Но когда стыд и печаль того утра вернулись к ней, она осознала правду.

Ничего из этого не было случайным.