Она больше не боялась того, что с ней может случиться. Она боялась того, что натворила.

Чарли поднялась на ноги.

Бросила последний взгляд на «Гранд АМ».

Затем бросилась бежать.

Одним быстрым движением он выдернул нож из живота. Так было лучше, нежели пытаться вытаскивать его понемногу, это причиняло еще больше боли. Она и без того казалась совершенно невыносимой. В один только тот момент, когда воздух попал в колотую рану, новая мучительная вспышка боли запульсировала в ней так, что он не смог удержаться от крика.

Когда волна отступила и кипящая боль слегка утихла, он сделал несколько глубоких вдохов и попытался осмотреть повреждения. Первым, что он заметил — потому что невозможно не заметить, — была кровь. Та сторона, где Чарли ударила его ножом, багровела от бедра до подмышки. Он не знал, почему — то ли это его толстовка так замысловато впитывала влагу, то ли он действительно потерял слишком много крови. В любом случае от этого зрелища у него начинала кружиться голова.

Ему потребовалось даже некоторое усилие, чтобы задрать толстовку и увидеть саму ножевую рану. Пропитавшаяся кровью ткань пристала к его коже как приклеенная. Он подумывал о том, чтобы оставить все как есть. Импровизированная повязка. Но ему уже наносили подобные удары, и он знал, что бездействие может привести к еще большей кровопотере, затем к инфекции, и в конце концов к смерти.

Нравилось ему или нет, но эту дрянь нужно было зашить.

Поэтому он стягнул толстовку так же, как вытащил нож — одним быстрым движением. Превозмогая очередной приступ боли, он посмотрел вниз и увидел порез длиной в дюйм на левой стороне живота.

Хорошо, что нож был узкий.

Плохо, что он был длинный.

Рана, нанесенная им, казалась достаточно глубокой. Это заставляло Джоша беспокоиться, не задел ли нож жизненно важный орган или нерв, хотя в этом случае, скорее всего, ему было бы гораздо больнее. Либо он был бы мертв. А поскольку он оставался жив и не корчился в муках, предполагалось, что ему повезло.

Он полез под водительское сиденье, пытаясь левой рукой нащупать аптечку, которую держал там на всякий случай. Каждое движение вызывало новую волну боли, заставлявшую его проклинать все, связанное с этой ночью.

Предполагалось, что будет легко. Однако все превратилось в дерьмовое шоу. И он точно знал, кого винить.

Чарли.

Он не лгал, когда говорил, что ему нравится с ней разговаривать. Он не мог даже вспомнить, когда в последний раз ему было приятно находиться в чьей-либо компании. Люди, вообще говоря, отстой. Вот почему он делал то, что делал. Большинство людей продолжают оставаться эгоистичными, жадными, свинскими засранцами. И его работа — убедиться, что они заплатят по счетам.

Но Чарли — другое дело. Такая необычная, израненная и, как оказалось, неожиданно свирепая. Она заставила его ослабить бдительность. Он доверил ей то, о чем никогда и никому не рассказывал. А в ответ получил нож в брюхо.

Под сиденьем его пальцы коснулись гладкого пластика. Аптечка первой помощи. Наконец-то! Он вытащил ее, бросил на здоровую сторону живота и щелчком открыл. Порывшись в ней, нашел маленькую бутылочку спирта для обеззараживания, марлевый тампон, медицинский пластырь, иглу и крошечную катушку ниток. Все, что ему требовалось для небольшой любительской операции.

Теперь предстояло самое трудное. То, чего очень не хотелось делать, но, без сомнения, придется, если он предполагал догнать Чарли. А ему обязательно нужно было ее настичь.

Он еще не закончил с ней.

Собравшись с духом, он вылил спирт на рану и закричал от боли. Его руки дрожали так сильно, что потребовались четыре попытки, прежде чем удалось вдеть нитку в иголку. И когда это произошло, он прокряхтел, стиснул зубы и начал зашивать.

Когда Чарли добралась до закусочной, внутри уже было темно. Настолько, что она почти не заметила ее в своем безумном беге по дороге. Она не сразу увидела ее очертания, поскольку искала свет. Неоновые, розовые и голубые огни вокруг входа. Кричащую яркую вывеску. Теплое сияние, льющееся через широкие окна. Однако все это исчезло, сменившись пугающей чернотой.

Закусочная закрылась.

Здесь никого не было.

Внезапно Чарли увидела одинокую машину, все еще припаркованную на стоянке. Светло-голубой «Кадиллак», который она заметила раньше, когда они приехали с Джошем. Появилась надежда, что кто-то в закусочной все же еще остался.

Чарли пошла к двери, с трудом передвигая ставшие свинцовыми ноги, ее грудь была напряжена. Она бежала не меньше получаса. Получилась самая длинная пробежка в ее жизни.

Несмотря на холод, она обливалась потом. Чарли чувствовала это под пальто. Ощущала влажную липкость, от которой рубашка прилипла к коже. Она приложила руку к груди и обнаружила, что все еще держит наручники. Она так крепко вцепилась в них, что разжимать пальцы ей пришлось с усилием.

Не слишком соображая, куда деть наручники, она засунула их в передний карман джинсов. Правильное решение. Они послужат доказательством! Доказательством того, что Джош пытался использовать их против нее и что она защищалась.

От этой мысли у нее перехватило дыхание.

Она только что убила человека.

Нет, она не видела, как умер Джош. Она не могла заставить себя там оставаться. Но она знала, что он мертв. Этот факт заставил ее взглянуть на свои руки, на которых запеклась кровь. Она вытерла их о пальто, в глубине души понимая, что это бессмысленно. Не имело значения, что она уничтожила убийцу. Ее руки будут запятнаны вечно.

Чарли попробовала входную дверь закусочной. Хотя жалюзи на окнах были опущены, а табличка на двери повернута надписью «Закрыто», ручка поддалась, когда она надавила на нее. Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Слабый свет, который она увидела, исходил от витрины с десертом, где еще вращались пироги, и от музыкального автомата. Все кабинки были пусты. Стулья водружены на стойку вверх ногами. Пол блестел от влаги. Его только что вымыли.

— Ау?

Чарли замолкла, надеясь на ответ. Никто не появлялся, она вошла внутрь и позвала: «Кто-нибудь! Мне нужна помощь».

Она повернулась к кабинке, которую они с Джошем занимали всего час назад, до глубины души потрясенная тем, как много может измениться за такой короткий промежуток времени. Всего шестьдесят минут назад она была просто напуганной студенткой. Теперь же она стала убийцей.

Чарли услышала шум в задней части закусочной, сразу за дверью на кухню. Она обернулась и увидела, как распахнулась дверь и в нее протиснулась Мардж, все еще в униформе и с мокрой тряпкой в руке. Она заметила Чарли и, удивленная, остановилась.

— Чарли? — спросила она. — Милая, что случилось?