— Пожалуйста, не заставляй меня применять силу, — принялся увещевать Джош. — Ты ведь этого не хочешь. И я не хочу. Поэтому считаю до трех. И когда я закончу, эти наручники должны быть на твоих запястьях.

Он сделал паузу.

Затем начал отсчет.

— Один.

Продолжая качать головой и плакать, Чарли все-таки потянулась к наручникам, лежавшим у ее ног.

— Два.

Она согнулась, одной рукой подхватила их, а другой зарылась обратно в карман пальто.

— Три.

Чарли выпрямилась, в ее левой ладони были холодные наручники, в правой — горячая рукоятка ножа.

Она не шевелилась.

— Черт возьми, Чарли! Просто надень эти чертовы наручники!

Джош развернулся всем корпусом и мгновенно перегнулся к ней через центральную консоль.

Чарли выдернула нож из кармана.

Закрыла глаза.

Затем с невозможно диким криком, способным даже сотрясать стекла в машине, она выбросила нож вперед и вонзила его в живот Джоша.

Она думала, что это будет проще. В кино ножи скользят легко, как сквозь масло. Правда же состояла в том, что в реальности для этого требовалась сила. Скрежеща зубами, хрипя от натуги, она силилась пропихнуть его через толстовку Джоша, через его плоть, глубоко, в места, о которых Чарли даже думать не хотела. Она остановилась только тогда, когда почувствовала кровь на своих руках и услышала, как Джош стонет ее имя: «Чарли!»

Чарли открыла глаза.

Повернула голову.

Медленно.

Очень медленно.

Ее взгляд скользнул на несколько дюймов влево и остановился, когда в поле ее зрения попал освежитель в форме дерева, свисавший с зеркала заднего вида.

Чарли втянула воздух, вдыхая слишком навязчивый запах хвои.

— Ого. Ты здесь, Чарли? — раздался голос рядом с ней.

Ее голова продолжала двигаться. Теперь быстрее. Поворот шеи, и она оказалась лицом к лицу с Джошем. Он сидел за рулем, выглядел одновременно удивленным и заинтригованным. Словно он долго ждал этого момента, и теперь был несказанно рад ему.

— Это реальность? — пробормотала Чарли.

Джош принялся издевательски внимательно изучать тыльную сторону своей ладони.

— По-моему, выглядит вполне реально. Ты была… э-э-э…

— В кино?

— Ага.

— Я и не знала.

Но она отчаянно надеялась, что он прав. Ей хотелось думать, что она не способна в действительности на то, что совершила сейчас в своем воображении.

— Как ты можешь не знать? — снова удивился Джош.

— Это было…

Жутко.

Так страшно, подробно и запутанно. Достаточно, чтобы у Чарли закружилась голова. Серые облака то появлялись в ее поле зрения, то исчезали из него. Они провоцировали головную боль, заполнявшую череп. Она чувствовала себя так же, как почувствовала себя Дороти из «Волшебника страны Оз», внезапно проснувшаяся в окрашенном сепией мире, который несколько минут назад был ослепительно ярким.

— Я не знаю, что происходит, — призналась она.

И это было действительно так. Она понятия не имела, в реальности ли она, в кино или в воспоминаниях. Возможно, эти три составляющие являлись идеальным описанием самих фильмов. Они являли собой комбинацию жизни, фантазии и иллюзии, которая становится своего рода общей мечтой. Чарли представляла, как происходившее проецировалось на большой экран, за которым наблюдали все эти прекрасные люди там, в темноте.

Сейчас ее уже ничего не удивляло.

Машина все еще стояла посреди дороги. По обе стороны через лобовое стекло Чарли видела деревья, их голые серые ветви казались скелетами на фоне неба.

— Нам не нужно останавливаться, — сказал Джош с оттенком надежды в голосе. — Мы можем двигаться дальше.

— Всю дорогу до Огайо?

— Если ты этого хочешь, то да.

— Или, — предложила Чарли, — мы могли бы пойти в кино.

Это предложение заставило Джоша усмехнуться.

— Я бы не возражал. Ни капельки.

— Значит, ты не попытаешься убить меня?

— Я не смогу, — как ни в чем ни бывало произнес Джош. — Ты уже убила меня.

Чарли посмотрела на свои ладони. Одна сжимала наручники. Другая была измазана кровью. Сидевший рядом Джош выдохнул ее имя.

— Чарли.

Глаза Чарли открылись сами по себе. Самопроизвольный щелчок.

Перед ней, развалившись на водительском сиденье, фигурировал Джош. Его голова прислонялась к окну, которое затуманилось от его болезненных стонов. Когда он судорожно вздрагивал, его волосы образовывали на стекле узор, напоминавший медузу.

Нож по-прежнему торчал у него в боку, как термометр для мяса. Покрытый испариной Джош смотрел на него дикими глазами, пальцы его левой руки тянулись к нему.

— Чарли, — прокряхтел он. — Помоги мне.

Она замерла, только быстро и часто моргала, надеясь, что это вытряхнет ее из кошмарного фильма в ее голове. Потому что это оно.

Кино.

Так и должно быть.

Подобное не могло происходить на самом деле.

Даже если все выглядело именно так. Кровь начинала просачиваться сквозь толстовку Джоша. Влажный ореол вокруг ножа казался темнее фальшивой кровь, используемой в фильмах. Он был почти черным, как будто это вовсе не кровь, а какая-то первородная жижа.

Увидев это, Чарли прижалась спиной к пассажирской двери. Стала нащупывать ручку, нашла ее, потянула. Дверь распахнулась, и на потолке «Гранд АМ» вспыхнула лампочка. В том холодном свете, который она отбрасывала в салон автомобиля, кровь уже не казалась темной. Залитая ярким светом, она выглядела насыщенной и многоцветной.

Чарли продолжала моргать. Теперь быстрее. Ее веки двигались, как проектор, работающий не на полной скорости, так, что все вокруг мерцало. Она пыталась выбраться из машины, выталкивая себя назад, и практически вывалилась на дорогу, ощутив пронзительную боль в пояснице.

Продолжив пятиться как краб, она отползла от машины. Ей не хотелось здесь находиться. Она была не прочь очутиться в другом месте. В любом другом моменте времени. Она не возражала проснуться в совершенно другом существовании. Одна, без Джоша, этой машины и этой крови.

Собираясь ударить Джоша ножом, она не представляла, что почувствует, совершив это. Может быть, вкус победы. Или удовлетворение. Или гордость.

Вместо этого она чувствовала страх. Но это был странный вид испуга.