Доктор, скрестив ноги, сидел на полу, а вокруг него танцевало облако сияющей пыли и столпились Плакальщики.

– Праликс, – глаза Доктора оставались закрыты. – Ты выглядишь гораздо лучше. Как ты себя чувствуешь?

Юноша пожал плечами.

– Я больше не один. Я больше не несу тяжесть этого мира на своих плечах.

– Тяжесть этого мира и стольких других помимо него.

Доктор отказывался смотреть на пыль. Вместо этого он изучал море пустых бледных лиц. Носок ботинка постукивал по земле.

– Доктор, ты принес нам понимание, которого мы ищем? – спросил наконец Праликс.

– Когда вы… подумали обо мне, вы поставили передо мной непростую задачу.

– Многие поколения нашу планету терзало безымянное зло. Мы хотим знать его имя.

– Ха! – фыркнул Доктор. – Имя вашего зла – Капитан, и вы сами это прекрасно знаете. Почему же вы не оторвали ваши задницы от земли и не вышибли его отсюда? Вряд ли я сильно вас удивил.

– Все дело в Капитане, – сказал древняя Плакальщица; она была неимоверно стара и стояла на ногах только с помощью двух узловатых деревянных палок, а лицо ее навеки скривила гримаса, будто от жизни ее давно и необоримо мутило. – Зло Капитана – вне нашего понимания. Странные образы преследуют наш разум, ужасные предсмертные муки сотрясают тело, необычайные ментальные силы нисходят – и все же мы ничего не знаем. Когда среди людей объявляется новая скорбящая душа, мы находим ее и забираем себе, пока горе не стало слишком сильным и не сломило ее.

Морщин у нее на лице стало еще больше, а по спине пробежала дрожь.

– За пределами скорби нас ждет лишь темное смятение, видения и боль. Мы ничего не знаем и ничего не имеем, кроме этого бремени.

– Они вовремя меня нашли, – сказал Праликс. – Но опоздали спасти отца. Его застрелили прямо на улице, как собаку.

– С каждым новым поколением, с каждой присоединяющейся к нам душой мы становимся сильнее, образы проясняются, боль гложет острее, но понимание все равно нас избегает. И вот, наконец, в Праликсе мы обрели того, кто не осквернен прошлым, кто достаточно силен, чтобы пропустить через себя Жизненную Силу. – Старуха вздохнула. – Да вот только мы не знаем, что с ней делать.

Все Плакальщики согласно кивнули. Пыль озарилась и заплясала, рождая все новые формы. Интересно, зачем им эти проблески пейзажей давно сожранных миров? Откуда Плакальщики знали, что творится внутри Занака, если они даже не понимали, что он на самом деле такое?

Доктор тем временем принялся подзуживать пожилую Плакальщицу.

– И вы просто спрятались и засели здесь, жалея себя?

Она вздохнула, глубоко и долго.

– Мы бессильны. Люди так сильно нас ненавидят, что это сковывает нас: мы не можем прочесть их мысли, не говоря уже о том, чтобы как-то их изменить. Мы не в состоянии дать отпор. Мы ничего не можем. Что мы такое?

Тут вздохнула уже вся группа.

– Вы – телепатический гештальт, – сказал Доктор. – Питаемое невероятным источником единое целое.

– Теле… что? – спросил Кимус.

К-9, почуяв нужду в точном определении, с готовностью скользнул вперед.

– Телепатический гештальт – сообщество сознаний. Некоторое количество разумов соединяются телепатически и образуют единую сущность. Целое больше, чем просто сумма частей.

– И Праликс теперь часть вот этого? – Мула в ужасе уставилась на брата.

Тот нежно погладил ее руку, и она ощутила дуновение первых дней осени.

– Я часть Нас, – сказал Праликс. – Но я не понимаю, что это такое.

– Надеюсь, однажды ты поймешь.

Старая Плакальщица встала в столпе сверкающей пыли.

– Не постигнув свою природу, мы просто заблудимся в собственных страданиях. Мы ничего не можем сделать.

– Ничего? – фыркнул Доктор. – Чушь. На такое никто не способен.

– Тогда помоги нам, Доктор, – взмолилась она. – Дай нам почувствовать, что мы в силах сбросить это зло. Передай нам свое понимание Занака.

– Планета Занак… – послушно начал Доктор, потом щелкнул пальцами, и облако пыли показало вращающуюся во тьме космоса планету. – Это ваша планета. Она внутри полая.

– Полая? – Море лиц обратилось к нему.

– Да, представьте.

Доктор снова щелкнул пальцами, и поверхность планеты исчезла, явив пустоту внутри.

– Это скорлупа планеты. Полая, но очень редко пустая. Занак вечно в поисках следующего обеда.

– Но как? – спросила старуха; остальная толпа зароптала у нее за спиной.

– В капитанской горе спрятаны огромные двигатели, – вмешалась Романа. – Они могут сделать так, что целая планета вдруг исчезнет, выпадет из пространственного измерения…

Планета на картинке послушалась и аккуратно растаяла.

– Исчезнет? – Концепция явно не укладывалась у Мулы в голове. – Почему исчезнет? Куда?

– Ах, ну да, – улыбнулась Романа. – Вы этого, конечно, не замечаете, так как являетесь частью трансматериализационного поля и остаетесь на ней. Исчезнув, Занак в тот же миг материализуется в совсем другой части галактики.

В облаке пыли возникла крошечная точка. Она быстро выросла в размере, словно облако пыли приблизилось к ней, и вот зрители уже могли разглядеть поверхность планеты с континентами и морями.

– Очень хорошо, – подхватил Доктор; плавно вращающуюся планету накрыла тень. – Занак появляется и оккупирует точно то место, которое занимала другая планета, слегка меньшего размера, окружая ее собой.

– В последний раз это был Калуфракс, – объяснила Романа.

– Так что ваша планета…

– То есть Занак.

Доктор замолчал. Понятно, что Романа пытается помочь. Понемногу привыкаешь даже к спутникам, у которых ответов больше, чем у тебя.

– Романа, это я рассказываю историю или ты?

– Конечно, ты, Доктор, – мило улыбнулась Романа. – Я только помогаю.

– Не могла бы ты помочь мне, мысленно построив таблицу умножения от семисот девяноста восьми?

Романа отнеслась к его просьбе со всей серьезностью.

– Хорошо, – сказала она, сдвинула брови и как следует сосредоточилась.

Нейтрализовав Роману и получив в свое распоряжение несколько минут, Доктор вернулся к разъяснениям.

– Так вот, ваша планета…

– Закончила! – объявила Романа.

– О, просто превосходно. – Доктор сделал вид, что его это совсем не впечатлило. – Тогда просто цыц.

Он принялся мерить пещеру шагами.

– Итак, ваша планета, Занак, полностью окружает собой планету поменьше, душит ее, раздавливает и выкачивает из нее все полезные ископаемые, высасывает насухо, будто гигантская пиявка. Вы, жители, можете заметить это только по тому, как в момент прыжка вся гора озаряется, а в небесах вспыхивает свет.