– Конкретнее, – велел Аркадий Валентинович.

– Мне нужен ветер, – коротко сказал Мелюзгаврик.

Шеф едва заметно приподнял брови, но голос его удивления не выдал:

– Любой ветер или какой-то конкретный?

– Северо-западный, – кивнул Мелюзгаврик.

– Поясни.

Мелюзгаврик снова откашлялся.

– Как известно, норд-ост у нас обычно дует либо три дня, либо шесть, или девять, в общем, кратно трем. В нашем случае это важно потому, что подготовительная часть операции будет проведена в ночь перед решительными действиями, а на следующий день непременно должен дуть ветер. Чем сильнее, тем лучше. В этом смысле, норд-ост также идеален. Кроме того, крайне важным обстоятельством является то, что окна квартиры объекта выходят на восток, что почти совпадает с направлением ветра. Понимаете?

– Пока не очень, – признался шеф, явно заинтересованный рассказом.

– Все очень просто, – воодушевленный вниманием, повысил голос Мелюзгаврик. – Окна квартиры, в которой живет наша жертва, выходят на улицу. На противоположной ее стороне стоит пятиэтажный дом, перед которым плотной шеренгой растут тополя. Дома постройки пятидесятых годов, тополя примерно такого же возраста. Корневая система у пирамидального тополя развита плохо, старые деревья под напором ветра часто падают. Тополь, растущий напротив окон нужной нам квартиры, упадет на второй день норд-оста!

– А ширина улицы и высота дерева, надо полагать, таковы, что упомянутый тополь вполне может ввалиться прямо в эту квартиру? – сообразил Аркадий Валентинович.

– Совершенно верно, – кивнул довольный Мелюзгаврик. – Для этого достаточно будет слегка подтолкнуть его в желательном направлении.

– А откуда у тебя уверенность в том, что дерево вообще упадет? Да еще в нужный день и час? – поинтересовался Димуля.

– Это же элементарно, – опередив Мелюзгаврика, ответил ему шеф. – Корень тополя нужно заранее подкопать, тогда, чтобы свалить его, будет достаточно пары крепких мужиков.

– Хорошо, но если ее в этот момент не будет дома?

– Она будет дома, это мы организуем, – заверил Мелюзгаврик.

– А если упавшее дерево не причинит ей никакого вреда?

– А от дерева этого и не требуется, – густо хохотнул Бармалютка. – Вред ей причиню я!

– Заранее проникнув в помещение с соответствующим инструментом, – Мелюзгаврик тоже позволил себе улыбнуться.

В кабинете вновь повисла тишина. Подчиненные выжидательно смотрели на шефа.

– Интересный план, – наконец признал Аркадий Валентинович. – В случае его успешной реализации все сойдет за несчастный случай. У меня только одно замечание: не знаю, какой инструмент вы планируете задействовать для нанесения жертве телесных повреждений, но я бы посоветовал использовать подходящую ветку того самого тополя. Только сломайте ее заранее, незадолго до решающего момента.

– И тогда никто не усомнится, что смертельный удар по голове жертвы нанесен именно упавшим деревом, – закончил Мелюзгаврик.

Все снова замолчали. Чувствительный Димуля представил себе, как все это будет, и едва не подпрыгнул на месте, когда в кабинете внезапно раздался громкий хрустящий звук. Аркадий Валентинович, также воображавший в этот момент прицельное падение тополя на голову злосчастной журналистки, инстинктивно пригнулся, но ожидаемого удара не последовало, и секунду спустя он медленно повернул голову к источнику звука.

Проснувшийся хомяк Диоген в своей клетке с аппетитом грыз сухой кукурузный початок.

Дожидаться завтрашнего дня я никак не хотела, опасаясь потерять время и дать форы своим врагам. Ну их, таких энергичных и изобретательных! Еще успеют совершить на меня очередное покушение!

В результате в ювелирный магазин «Золотой петушок» мы с Иркой ворвались за полчаса до закрытия. По мраморному полу просторного зала вдоль стеклянных витрин бродило, склонив головы к прилавкам, пяток потенциальных покупателей. За прилавками, старательно сдерживая зевоту, скучали продавщицы. Очевидно, наша с Иркой целеустремленность их вдохновила: едва мы вломились в салон, девушки встрепенулись, и сразу две барышни в униформе – белый верх, черный низ – ринулись к нам. Наверняка продавщицы получают процент с продажи.

– Где тут у вас кораллы? – спросила я у той девицы, что финишировала первой.

– Прошу, – слегка задыхающаяся барышня незамедлительно подвела нас к стеклянной горке.

– Ужасно, – расстроилась Ирка, одну за другой перемерив несколько ниток бус разного размера, цвета и формы. – Просто кошмар! С кораллами на шее я похожа на малороссийскую тетушку! Солоха, да и только!

– Если вам не нравятся бусы, примерьте серьги, – предложила любезная продавщица. – Вот очень оригинальные, в виде маленьких розочек с изумрудными листочками!

– Ну, как тебе? – вдев в уши маленькие коралловые цветочки, повернулась ко мне Ирка.

– Честно сказать? Эти прелестные розанчики будут отлично сочетаться с ситцевым платьицем в пастушеском стиле, – ответила я. – У тебя есть что-нибудь подобное?

– Пара пододеяльников, – буркнула подруга, безжалостно выдирая коралловые розочки из ушей.

– А вот такие пуссеты? – не желающая сдаваться девушка-продавец протянула Ирке коробочку с нежно-розовыми шариками.

– Точно такого цвета, как твои уши, – встряла я. – Будут смотреться, как бородавки!

– Ужасно, – повторила Ирка, поворачиваясь к витрине спиной. – Кораллы мне совсем не идут!

– Ну так пусть они идут куда подальше, эти кораллы, – сказала я, спеша утешить расстроенную подруга. – Давай купим тебе какую-нибудь золотую фиговинку. Подвеску, например.

– Вот новые модели, – изо всех сил борясь за покупателей, продавщица решительно развернула меня лицом к прилавку.

– Не-а, я хочу золотую, – глянув на лоточки, заполненные побрякушками, через мое плечо, капризно протянула Ирка.

– Это и есть золото! – воскликнула девушка.

– Ну да, рассказывайте! – не поверила Ирка. – Я что, не знаю, какого цвета золото?

– И какого же? – поинтересовалась я, догадываясь, что именно смутило подругу.

– Золотого!

– Позвольте, я объясню, – вмешалась продавщица, крепко беря Ирку за локоток. – Чистое золото ярко-желтое – и очень мягкое, его даже можно плавить на чугунной сковороде и резать ножом. Именно поэтому ювелиры используют сплавы золота с другими металлами.

– А я не хочу сплавы, я хочу золото, нормальное, с пробой, – тупо уперлась Ирка.

– Молчи, деревня! – не выдержав, рявкнула на нее я. – Чтоб ты знала, проба – это и есть соотношение золота и лигатурных металлов!

– На этой витрине все изделия пятьсот восемьдесят пятой пробы, – поторопилась сообщить девушка.