Панцергренадеры старательно готовились к зимней кампании: надо показать, наконец, большевикам, на что способны новейшие тяжелые панцеры! И нанести мощный, решающий удар, чтобы смыть позор, который случился с батальоном осенью…

«Тигры» и новые «тройки» с 75-мм орудиями решили использовать только на самых опасных участках – в качестве «пожарной команды», когда требовалось срочно заткнуть дыру или же поддержать атакующую пехоту. Панцергренадерам строго-настрого запретили перебрасывать тяжелые танки по русским просторам без предварительной их подготовки: пусть саперы сначала залатают пути, положат, где надо, крепкие гати, заровняют самые глубокие ямы. И только после этого…

Но все же предпочтительнее было идти (даже зимой!) по твердому грунту, а в идеале – вообще по бетонке (правда, таких дорог в России было совсем мало), чтобы не застревать. Хватит уже небоевых потерь! Из-за бесконечных поломок «тигры» большую часть времени простояли без дела, ремонтникам пришлось без конца чинить их. Какое уж там успешное наступление, когда панцеры до передовой вообще добраться не могут! Поэтому накануне зимы все мосты и переправы на пути Pz.VI срочно починили, а земляные препятствия (даже самые небольшие) – срыли или же взорвали. Саперы работали день и ночь – готовили пути для танковых атак.

…21 ноября 1942-го майора Меркера вызвали для доклада в Ставку фюрера. Гитлер был крайне недоволен действиями 502-го тяжелого панцерного батальона, особенно под Тортолово. Успехов, по сути, никаких нет, а потери уже весьма существенные: три «тигра» повреждены (их с трудом достали и эвакуировали), а один так вообще погиб. Увязший в торфянике у злополучной дамбы Pz.VI пришлось все-таки взорвать: упорные попытки вызволить его из размокшего торфяника так ни к чему и не привели. Даже мощные 18-тонные тягачи, прибывшие со станции Мга, не смогли вытащить его из грязевой ловушки…

С «тигра» сняли пулеметы и оборудование, срезали автогеном пушку и набили взрывчаткой едва ли не до самого башенного люка. Рвануло так, что части танка разлетелись на сотни метров… А каждый Pz.VI, к слову, обходился германской казне в весьма приличную сумму – почти в миллион рейхсмарок. Это было в три раза дороже, чем изготовление нового Pz.III с длинной пушкой и усиленной броней…

Фюрер очень рассчитывал на «тигры» (угрохали кучу времени и средств!), а в результате же получился пшик. Главный успех под Синявино был достигнут не за счет тяжелых панцеров, а благодаря мужеству и настойчивости простых немецких солдат, горных егерей и пехотинцев. Именно они отразили советские атаки, а потом сами перешли в контрнаступление. Поддержали же их, между прочим, не новейшие панцеры, а самые обыкновенные «тройки» с короткими 50-мм пушками и далеко не самой мощной броней. Так зачем, спрашивается, потратили столько денег на дорогущие «тигры»?

…Командир 502-го тяжелого танкового батальона майор Меркер от вызова в Ставку не ждал ничего хорошего: был уверен, что на него возложат всю вину за танковые неудачи под Синявино. Наверняка понизят и даже, возможно, предадут суду… Но ошибся: всего лишь сослали в 31-й танковый полк 5-й панцердивизии, на ту же должность… Задержали, разумеется, очередное звание, к которому был уже представлен, но это все сущая ерунда по сравнению с тем, что могло быть. Можно сказать, отделался легким испугом…

…Дело было в том, что опытным военачальникам удалось убедить фюрера, что большой вины майора в провале под Синявино нет: не следовало вообще посылать туда тяжелые панцеры – одни болота! Их надо применять лишь там, где сухо и есть нормальные дороги (желательно – с твердым покрытием). И неплохо бы, чтобы и рек тоже было поменьше: проблема с мостами. Новым танкам необходимо для наступления большое пространство, чтобы идти широким фронтом. Ровная, слегка пересеченная местность – для них самое оно.

Гитлер прислушался к советам и решил, что действительно нет смысла держать все «тигры» под Ленинградом: обстановка там уже более-менее спокойная, серьезных угроз нет и не предвидится. Тяжелые танки гораздо нужнее на других участках фронта – например, на Среднем Дону. А потому приказал разделить 502-й батальон пополам: 1-ю роту оставить под Синявино (чтобы по-прежнему угрожать Ленинграду), а вторую отдать фон Манштейну, которому поручили вызволить 6-ю полевую армию из окружения. Под Сталинградом назревала большая военная катастрофа…

Панцерные и моторизованные дивизии группы «Дон» должны были деблокировать армию Паулюса и вернуть утраченные позиции у Волги. А потому вторую роту 502-го тяжелого танкового передали 39-му панцерному полку 17-й дивизии: «тигры» и новейшие «тройки» наверняка прорвут советское кольцо и переломят ситуацию…

Но танки потерпели неудачу: им даже пришлось срочно отойти на приличное расстояние, чтобы самим не оказаться в «котле». Потери же при этом оказались просто ужасающими: в 17-й панцерной дивизии, например, осталось всего восемь боеспособных машин, а батальонами командовали уже вчерашние лейтенанты – старших офицеров не осталось…

Новым командиром 502-го батальона был назначен гауптман Артур Волшлагер – грамотный, опытный офицер. Фюрер очень надеялся, что у него получится более эффективно использовать «тигры»…

Изменения коснулись и самого Небеля: наконец получил лейтенанта. Можно теперь похвастаться перед дядей Клаусом! С ним Отто, кстати, так и не встретился, хотя давно мечтал об этом: 22-я танковая дивизия, где служил майор, так и не дошла до Ленинграда. Ее сначала перебросили на Донбасс, где в составе группы армий «А» она вела тяжелые бои на юге, а потом, после форсирования реки Дон, перекинули под Ростов…

Затем 22-я панцерная оказалась в группе армий «В» – наступала на Сталинград и чуть было не угодила в окружение вместе с 6-й армией Паулюса. Вырвалась чудом (буквально в последний момент!), но понесла большие потери: из восьмидесяти боевых машин на ходу осталось менее половины. Генерал-фельдмаршал Манштейн в сердцах назвал ее «старой развалиной» и через некоторое время отправил в тыл – на полное расформирование.

Майор Клаус Небель участвовал во всех сражениях, был ранен в левый бок (осколок снаряда скользнул по ребрам), но героически остался в строю. Однако после отвода дивизии в тыл ему пришлось все-таки обратиться к врачам – рана загноилась. Сначала лежал в полевом госпитале, потом отправили в Германию – нужна была сложная операция. Так что Отто так и не увидел своего героического дядю…

Зато в подчинении молодого Небеля теперь оказалось целых пять новых панцеров: два «тигра» и три «тройки». Несколько раз его взвод выполнял небольшие задания возле Келколово – ничего серьезного, обычная поддержка пехоты. Но Отто понимал: настоящие сражения начнутся чуть позже, в январе, когда разбитые русские дороги окончательно замерзнут, и тяжелые «тигры» смогут, наконец, полностью проявить себя. Не боясь утонуть в грязи или же сесть намертво в торфянике…

Мороз подсушит землю, и это позволит провести настоящее, большое наступление. И идти в атаку, как положено, широким фронтом, а не ползти одной колонной по узкой дороге, рискуя каждую минуту угодить в артиллерийскую засаду и получить в бок русский гаубичный снаряд. Как это случилось под Тортолово…