– Сколько вам потребуется разрешений для схода на берег?

– Пять, сэр, включая одно для раненого.

– Передайте по трещальнику имена и прочие детали. Мы их проверим, так что убедитесь, что все в порядке. Если не будет нарушений, вам разрешат пришвартоваться. Перед высадкой вас навестят и проинспектируют, капитан Маранс.

– Ничего другого я и не ожидала, сэр. Мой первый помощник немедленно сообщит вам эти имена. Благодарю за сотрудничество. Кажется, с вами будет приятно иметь дело.

Я поморщилась, боясь, что дверь захлопнется у нас перед носом, едва открывшись. Но для понимания сарказма требуется сообразительность, а этим качеством, похоже, принимающая сторона не обладала.

– Приветствую вас, сэр, – сказала я, взяв микрофон. – Это Траген Имбери, чтец костей с «Серой леди». Я продиктую все детали, сэр, начиная с капитана Тессили Маранс…

* * *

К тому времени, когда мы были готовы погрузить Страмбли в катер, она впала в полубредовое состояние: от лихорадки ее лоб обжигал, а рана так опухла, что на нее больно было смотреть, даже на перевязанную. Я сделала все возможное, чтобы обучить беднягу легенде, и на каком-то уровне она даже понимала ситуацию – что нам необходимо избегать любых намеков на связь с Босой Сеннен или, если на то пошло, на подлинную историю любого из нас. Но прошло уже несколько вахт с тех пор, как Страмбли была в ясном сознании, и в последнее время ее бред становился все более цветистым, изливаясь постоянно, а не только в те периоды, когда ее терзали кошмары. Поэтому Сурт впрыснула ей дополнительную дозу успокоительного, и когда пациентка в достаточной степени лишилась чувств, чтобы ее можно было перемещать, мы положили ее на носилки и перенесли на катер.

– Как долго вы там пробудете? – спросил Тиндуф, пока мы готовились к отлету.

– По крайней мере день, для начала, – ответила Фура. – Надо привести Гребен в порядок, – она кивком указала на раненую, – и кое-что прикупить, хотя бы для того, чтобы оправдать топливо, которое сожжем в полетах туда-сюда. А ты не отлипай от подметалы и трещальника, и если услышишь хоть тишайший писк о том корабле, сразу поставь меня в известность. Мы будем выходить на связь, но не тревожься, если будем молчать несколько часов. У нас у всех есть дела, с которыми надо разобраться.

– Так точно, кэп… Маранс, – сказал Тиндуф, поглаживая подбородок. – Очень надеюсь, что вы поможете Страм, то есть Гребен.

Он склонил голову набок, глядя на Фуру с нежностью, и я подумала о том, как сильно мне нравится Тиндуф и как мало я уважала его первое время. Мне стало немного совестно.

Мы надели скафандры, кроме шлемов, и как только Страмбли привязали, катер выскочил из пасти «Мстительницы», подобно невкусной рыбешке. Фура развернула нас носом к Колесу Стриззарди и врубила ракетные двигатели на такую мощность, будто топливо вот-вот должно выйти из моды.

Я бросила прощальный взгляд назад, пытаясь непредвзято оценить, хорошо ли мы потрудились, скрывая истинную суть «Мстительницы». Для меня она все еще походила на волка в овечьей шкуре, к тому же не слишком убедительно нарядившегося. Но я слишком много знала о прошлом этого судна, чтобы на мой вердикт можно было положиться. По крайней мере, мы сделали ее обводы чуть менее воинственными и поставили достаточно квадратных лиг обычной парусины, чтобы скрыть ловчую ткань. Кто-нибудь скажет, что благоразумнее было бы убрать все паруса, как на близкой орбите тяжелого мира, но подобный шаг возле мира-колеса непременно вызвал бы вопросы и подозрения, так что мы мудро оставили часть парусов в развернутом виде. Этот вариант всем нравился куда больше, поскольку означал, что при необходимости мы сможем удрать быстрее.

Полет к Колесу Стриззарди занял всего час, и этого времени как раз хватило, чтобы освоиться с нашими новыми ролями. Мы разговаривали обо всем подряд, обращаясь друг к другу только по вымышленным именам и зная, что вскоре маскировка подвергнется испытанию.

– Надеюсь, там есть лазарет, капитан Маранс.

– А с чего бы ему не быть, Тэйн?

– Да просто я подумала, что это место выглядит так, словно знавало лучшие времена. Ты согласна, Траге?

– О, еще как. Но я не сомневаюсь, что есть места и похуже и даже там найдутся лазареты. Не так ли, Лодран?

– Даже на сущих свалках есть лазареты, – подтвердила Прозор. – Там-то они нужнее всего, где каждый день драки и поножовщина. И морги там тоже есть.

– Я не… Клык. И близко к нему не подойду. Скажите Труско, я не пойду! Даже ради барахла призрачников…

Я подошла к носилкам Страмбли и положила ей на лоб холодное полотенце.

– Спокойно, – прошептала я. – Скоро ты попадешь в хорошие руки.

«И постарайся не болтать о капитане Труско», – добавила про себя.

Тут в течение моих раздумий вмешался второй, более жесткий внутренний голос: «Да уж, дорогуша Страмбли, ты постарайся не болтать, иначе мне придется что-нибудь прижать к твоему рту…»

Усилием воли я прогнала эту мысль, попыталась сделать так, чтобы она усохла, уменьшилась. Отчасти это получилось. Подступила ярость; я почувствовала ее близость, но не позволила себя поглотить. Наверное, даже Боса Сеннен понимала, что для ее поступков бывает правильное и неправильное время.

Я глубоко вздохнула и вновь сосредоточилась на зрелище, сравнивая его с тем, что видела издалека в телескоп. Не могу сказать, что картина меня очень обрадовала. С близкого расстояния наш пункт назначения показался еще менее привлекательным, но мы свой выбор сделали и теперь должны были с этим жить.

Колесо было с четырьмя спицами и ступицей в центре, но огни виднелись только на ободе, да и то лишь местами. Обод был круглым в поперечном сечении, без больших окон или областей с небесной оболочкой. От него к середине тянулись здания – как будто внутри колеса проросли дополнительные спицы, но ни одна из них так и не дотянулась до ступицы. Похожие заросли покрывали сторону обода, обращенную в открытый космос; на ней тоже не все здания были освещены или выглядели обитаемыми. Так как колесо имело шесть лиг в поперечнике, даже самые крупные корабли выглядели на его фоне едва различимыми точками подле устремленных наружу и к центру сооружений, которые, очевидно, служили причалами. Преимущественно там швартовались такие же катера, как и наш, поскольку для солнечного парусника было бы слишком опасно напрямую пристать к движущемуся ободу. Однако в открытом космосе, всего в одной-двух лигах от обода, стояла горстка кораблей под парусами и сновали туда-сюда искры транспортников с ракетными двигателями.

Одна из этих искр все увеличивалась и разгоралась, превращаясь в жирную кляксу на экране нашего подметалы, пока не стало ясно, что она направляется к нам.

– Не мандражируем, разумники, – сказала Фура. – У них пока что нет причин глядеть на нас косо. Придерживаемся своих баек. Только не перестарайтесь, и все будет тип-топ.

Я подняла глаза, улыбаясь с искренним сестринским восхищением, потому что эти слова вполне могла бы произнести Прозор – так легко они слетели с губ Фуры.