– Верно. Богиня по имени Деметра – мать Персефоны. Она – существо смешанной природы: проводит половину жизни в Реале, половину в Вирте. Мне кажется, она хочет, чтобы Персефона могла жить в реальном мире, в Манчестере. Она хочет, чтобы у ее дочери был собственный мир.

– Естественно.

– Деметра хочет создать империю своей дочери, а мир только и ждет, чтобы его взяли, особенно с тех пор, как стал так изменчив, Я думаю, Джон Берликорн согласился на обмен и теперь использует свою жену, чтобы пробраться в реальный мир. Он хочет начать жить за пределами мифа. Новая карта, которую создает Колумб, может быть для него точкой входа.

– Это же бред.

– Конечно. Но так и происходит. Вирт прорывается наружу. Если у них получится…

– То что?

– То сны захватят мир.

– Видение, которое Колумб показал моей дочери?

– Колумб – тоже смешанное существо. Он живет частично в Вирте, частично в реальном мире. На грани. Он племянник Берликорна. Колумб играет ту же роль, что Гермес в мифах. Он посланник, бог путешествий. Судя по тому, что ты мне сказала, он – путь, которым приходит аллергия.

– Аллергия – новая карта?

– Каждая пылинка – новая улица. Если карта будет окончена, город уже не освободить. Город изменится, чтобы соответствовать карте. Реальность будет подчинена сну, а не наоборот. Мы перестанем понимать, где мы. Вот дом твоего друга в двух минутах ходьбы. Миг – и до него десять километров. Хаотическая карта. По этой новой карте перейдут сны. Сны захватят нас. Мы станем как заблудившиеся дети.

– Не знаю… новый мир был очень красив.

– Конечно.

– Белинда выстрелила в Колумба. Она ранила его. Пыльца немного рассеялась.

– Если бы не Колумб, пылинки не знали бы, куда им лететь.

– Значит, если мы убьем Колумба…

– Да, возможно. Но теперь он будет защищаться. Использует несколько доступных ему способов. Он сделает кремовым Черный Меркурий, который твоя дочь использовала, чтобы найти его, а потом спрячется в самой дальней части карты. Колумб неуловим: он создает карту, а значит, лучше всех знает, как на ней можно спрятаться.

– А Крекер?

– Слабое звено. Подозреваю, что он заключил какую-то сделку с Колумбом. Вспомни, Крекер помешан на власти и на сексе. В нем внутри сидит «Казанова». Думаю, начальник понимает, что он уже залез слишком далеко. Его работа заключалась в том, чтобы доставить Персефону в город и охранять ее. И убрать всех свидетелей. Вот он и хотел убрать вас с Белиндой. Вы слишком много знаете. Поэтому он отчаянно пытается повесить на вас должностное преступление. Крекер провалился, и теперь он страшится наказания Персефоны.

– Как ты думаешь, где Персефона?

– Не знаю. В безопасном месте. Уж об этом Крекер позаботился.

– Я ничего не понимаю, Том. Это слишком. Фантазии захватывают реальность? Какая-то бессмыслица.

– Население Вирта не ищет никакого смысла. Они – существа сна, запомни. Они ищут действия. Сначала дело, потом слова.

– Они хотят убить мою дочь. Боже!

– Она стала основной угрозой. Особенно после того, как вырвалась с новой карты.

– Нужно найти ее, Голубь… Клегг… Слышите?! Мы должны найти Белинду раньше, чем существа из Вирта. Нужно узнать, где ее держит Гамбо Йо-Йо.

Клегг наконец поднял голову и посмотрел на меня мутным взглядом.

– Это, наверное, уже без меня, Дымка. Мне очень хреново.

– Зеро, ты сейчас можешь делать все, что хочешь. Крекер больше не может приказывать.

После моих слов Клегг умолк и уткнулся глазами в стакан вина.

Тут я увидела, как на него обрушились все беды последних дней. Всю жизнь он был: верен хозяину настолько, что готов был убивать невинных людей. Его последняя попытка ослушаться Крекера привела к очередной неудаче и окончательно сломила его. Теперь, оказавшись в одиночестве, Зеро не знал, как поступить.

– Как твои расследования насчет Гамбо? – спросила я. – Узнал что-нибудь?

– Ничего.

– Да ну! Ты что, забыл, как быть копом?

– Когда я им был?

– Зеро!

– Ладно, ладно. Я подал заявку на получение спецразрешения.

– Какого?

– Доступ в Карцер.

– Зачем?

– Помнишь Бенни Маски?

– Напомни.

– Его послали в Карцер два года назад по обвинению в убийстве. Четыре пожизненных подряд. Мы всегда знали, что Бенни был компаньоном Гамбо Йо-Йо, но пока шел процесс, он все время скрывал сознание за этой непробиваемой кондом-маской. Мы пробовали все разрешенные методы получения показаний через перо-свидетель, но ты же знаешь, как власти относятся к этой пытке?

– Никак?

– Вот именно.

– Но ты все-таки надеешься туда попасть?

– Уже нет. Я говорил с властями.

– И что? Никакого ответа?

– Еще хуже.

К заключенному разуму из Карцерного пера не мог получить доступ никто. Несколько лет назад были приняты новые законы о личной свободе; поскольку вирт-тюрьмы создавались исключительно для борьбы с переполненностью мест заключения и насилием, являвшихся прямым следствием недостаточного финансирования со стороны правительства, специальным предписанием было установлено, что все заключенные имеют право на мирный и, более того, приятный сон в Вирте Его Величества. «Пугающие или необычные видения, – гласил закон, – не должны посещать разум заключенного, отбывающего наказание сном». Далее было оговорено, что никто не может получить доступ к сознанию заключенного во время отбывания срока, «даже с целью предупреждения правонарушений или охраны национальной безопасности».

– Ничего не получится, – сказал Зеро. – Для этого надо сломать Карцер.

Время шло, все молчали. Зеро оторвался от стакана.

– Какие у нас шансы, Том? – протянул он. – Как избавиться от аллергии? От этой новой карты?

– Думаю, никак. Для этого нужно добраться до Джона Берликорна.

– И как до него добраться? – спросила я.

– Да никак. Пьяный Можжевельник хорошо защищен. Чтобы попасть в райское перо, тебе пришлось бы умереть. Такой ритуал, Сивилла; Как со Святым Георгом английским. Нужно умереть, а потом родиться заново в Вирте.

– Хочешь сказать, у нас уже ничего не получится? – спросил Зеро.

– Не только. Я боюсь за Манчестер, за весь мир. Всю реальность. Боюсь, что реальный мир обречен.

– Чего?

Это Зеро.

– Я не вижу никакого выхода. Дверь закрыта.

В 16:00 нам позвонил Джей Лигаль из Манчестерского университета. Что-то у него там такое, на что нам стоит посмотреть. Я решила пойти, Томми тоже. Зеро, однако, заявил, что у него есть более важные дела.