Меня все еще била дрожь, но по крайней мере я уже не плакала. Борис смочил в ванной полотенце и промокнул мне лицо, осмотрел висок с небольшой кровоточащей ссадиной.

– Алеша… – севшим голосом выдавила я.

– С ним все хорошо, – ответил Борис, прижимая холодное полотенце к моей щеке. – Пара-тройка шишек и ничего более.

Я с облегчением вздохнула. По крайней мере, они его не убили.

Часы, висевшие между туалетным столиком и дверью в ванную показывали только восемь. Прием должен был быть в самом разгаре, но в доме было пусто и тихо.

– А где… гости? – зачем-то спросила я.

Борис не ответил. Свечение после трансформации в его глазах почти погасло и они мягко отражали теплый свет в комнате, в них я даже видела свое отражение. Неприятное зрелище.

Я задрожала снова почувствовав себя висевшей на крюке, услышала звук, когда когти Валета вспарывали мое платье, вдохнула его запах…

Руки в панике забегали по разорванному платью, коснулись холодных бриллиантов на ожерелье. Свет вдруг начал резать глаза, а висок сверлить до тошноты.

Борис перевернул полотенце более холодной стороной и прижал его к моему виску.

– Все хорошо, Кира, – успокоительно сказал он, поймав мой затравленный взгляд. – Все хорошо. Ты в безопасности.

В комнату осторожно заглянул Астахов, но его протаранил Алеша, жестко втолкнув внутрь. Он был помятый, с огромным синяком на лбу, но держался бодро. В руках у него была бутылка воды и стакан.

Борис встал, давая ему пройти, и отошел к Астахову, лицо которого было непроницаемым. Влажное полотенце упало мне на колени.

Алеша налил в стакан воды и пока я пила по маленькому глоточку, чтобы не поперхнуться, накинул мне на плечи плед. Я выдавила благодарную улыбку и скользнула взглядом по Борису и волкодаву, тихо обсуждавших что-то.

Волчицу, думаю. Вряд ли еще живую, а может, и живую. Мне было как-то все равно и абсолютно не жаль ее. То, как она хотела со мной поступить при помощи Валета и Гнусавого, было отвратительно, так что, на что бы не обрек ее Борис, туда ей и дорога.

Почувствовав мой взгляд, Астахов и Борис повернулись ко мне и замолчали. Такие разные, но оба смертельно опасные.

– Мне нужно умыться… – выдавила я, опустив взгляд.

Мне было неуютно из-за их присутствия. От Бориса сильно пахло кровью, а от волкодава тянула порохом и серебром, а то, как они оба смотрели так вообще начало раздражать.

Герои. Спасители. Убийцы. Пленители.

Алеша ушел последним, не зная, чем еще мне можно было помочь. Он чувствовал себя виноватым, что не уследил за мной, позволил себя вырубить.

Я успокоила его вялой улыбкой и, когда за ним захлопнулась дверь, достала из ящика прикроватной тумбочки таблетку обезболивающего. Сил терпеть боль просто не было.

Таблетка начала действовать быстрее, чем я ожидала. Кожей ощущая, как трое мужчин, награжденных природой острым слухом, ловили каждый звук в моей комнате. У каждого из них были свои причины для этого, мне же нужно было привести себя в порядок.

Я встала и сняла то, что осталось от платья и отправила его в мусор. Все-таки надо было послушать Алешу и не надевать белое. Может, тогда фортуна была бы благосклоннее ко мне и попытка очередного надругательства обошла бы меня стороной.

Парюру я аккуратно сложила в бархатный мешочек и спрятала в ящик туалетного столика.

Набирать ванну я не стала, но под горячим душем стояла долго, тщательно смывая с себя случившееся. Мысли прояснялись, истерика уходила в прошлое и я заново собирала себя в то положение, которое было до… До того.

Второй, если не третий, раз лезвие ножа прошлось в опасной близости от меня и я не знаю, что бы было со мной, если бы Борис не пришел так вовремя.

Еще днем я знала, что весы вот-вот качнуться и настанет некий поворотный момент в моей истории, в нашей с Борисом истории.

Я совсем не так планировала этот вечер, не собиралась подставляться и рисковать, а просто элементарно хотела соблазнить Бориса, но все вышло иначе. Ужасающе иначе.

Однако, когда Борис нес меня в дом и я доверительно прижималась к нему, чувствуя биение его сердца, скользящее по моей коже дыхание, я поняла одну простую вещь: сама того не понимая, молодая волчица всю грязную работу сделала за меня и буквально на блюдечке преподнесла мне того, кого считала своим.

Еще на шажок я стала ближе к нахождению слабых мест хозяина города, Бориса Ангелова, и наравне с ужасом я испытывала пьянящий триумф.

Я покурила и оставила окно на проветривание. Прошло каких-то полтора часа после инцидента, а мне уже казалось, что прошло намного дольше, если все вообще не было дурным сном.

В дверь тихо постучали. Я прекрасно знала, кто был за ней, но отвечать не стала. Разве хозяину нужно было мое согласие, чтобы войти?

– Кира?!

Я повернулась на его голос. Еще не высохшие после душа волосы были небрежно зачесаны назад, открывая испещренный морщинами лоб. Черная рубашка на нем была не заправлена в брюки. Он стоял босиком в дверях моей комнаты и уже привычно ощупывал меня взглядом изумительных голубых глаз с растаявшей в них коркой льда.

Я молчала и, закрыв дверь, Борис пошел ко мне. Расстояние между нами сокращалось и воздух неуловимо электризовался будто перед бурей.

Волчий запах с оттенком мужского геля для душа заполз в ноздри и начал растекаться в моем теле также, как и мой запах растекался в его. Это было видно по тому, как вздымалась его грудь под тонкой тканью рубашки.

– Как ты узнал? – нарушила я молчание. – Как узнал, что меня нет?

Судя по времени, когда он принес меня домой, получалось, что мое отсутствие заметили почти сразу, максимум минут через двадцать после того, как меня вынесли через подземный ход за территорию резиденции.

– Сам не знаю, – задумчиво ответил Борис, глядя мне в глаза. – Я видел, как ты поднималась, чувствовал твой запах, но в какой-то момент перестал ощущать именно тебя. Алеши нигде не было видно и я пошел проверить тебя, но меня опередил Гриша. Он нашел Алешу без сознания в одной из свободных комнат на втором этаже и уже шел по твоему запаху к боковой лестнице. Что было дальше ты знаешь.

– Ты убил Валета, – почти шепотом сказала я. – Аня… Она…

– Тебе не нужно этого знать. – Он заправил мне за ухо тонкую прядь влажных волос и легонько коснулся припухшей ссадины на виске.

Борис занял любопытную позицию: пришел ко мне с определенной целью, но выбор оставлял за мной, как бы невзначай намекая, что я должна была быть благодарной за свое спасение.

– Я тебя ненавижу, – без выражения сказала я, не сводя с него взгляда. – Ты спас меня и не раз, – добавила я, развязывая халат, – но я все равно тебя ненавижу.