Следом обнаружилась шкатулка, изъеденная жучками, почерневшая и сырая, со слипшейся пачкой писем внутри. Точно такую же М.Р. Маллоу видел на чердаке в родительском доме. Вдохновение пропало, опять появились дурные предчувствия.

— Ну и что это? — тоскливо спросил Дюк.

Компаньон вылез из одеяла, сел в обнимку с деревянной ногой, подумал немножко и сказал:

— Как это что? Обрывок черновика рукописи Декларации независимости.

— Где же мы его взяли?

— Где-где, в шкатулке.

— А шкатулка?

— А шкатулку купили у одного торговца рухлядью в Гонолулу. Он и понятия не имел, что у него находится. Повспоминаем кабак в Кейптауне — и плюнь мне в глаз, если хоть одна рожа скажет, что врем.

— Тогда у хромого, — поправил Дюк. — Хромого торговца рухлядью. Всегда лучше, если торговец хромой, однорукий или одноглазый.

— Не компрометируй ногу, — возмутился Джейк. — Покупателю не должны приходить в голову лишние мысли. Пусть будет однорукий торговец.

— Одноглазый, — не согласился Дюк, — красивее.

— Одноглазых — как собак нерезаных. Однорукий — оригинально.

— Ну ладно, пускай однорукий. О, да! Нужно же ввернуть, что мы полмира объездили! Только не на китобое, а…

— На торговом судне. Колониальные товары. Чай, кофе, специи…

— Ага.

— Чёрное дерево, в конце концов.

Дюк помолчал.

— Капитан Перейра, — продолжал компаньон.

— Капитан Перейра, капитан Перейра… — задумчиво проговорил Дюк. — Какой бы такой капитан Перейра? Что-то знаком…

И подскочил:

— Какой тебе Перейра, балбес! Ты хоть помнишь, кто он был? «Я не Негоро, я капитан Перейра, торговец черным деревом»! Это же из «Пятнадцатилетнего капитана»!

— Подумаешь! — Джейк моргнул и уставился в пол. — Сгоряча промазал.

— К черту Перейра, — заявил М.Р. — Пусть будет правда: капитан Бабридж. Не так эффектно, зато достоверно, а этих капитанов все равно никто не знает. Слушай, а как же мы сами-то узнали, что это Декларация?

— А видите, сэр, эти буквы? Это вензель, распознанный профессором Тревором, помог определить истинного владельца шкатулки.

— Профессором Тревором? Не тот ли это самый, который занимается раскопками в Африке? Он еще установил подлинность рукописи… рукописи… Шекспира?

Тут возмутился Джейк.

— Ты всякий стыд потерял! Шекспир ему! Да нас побьют за Шекспира. Давай попроще.

— Попроще, — с расстановкой проговорил Дюк, — так, ага, попроще… Ну, тогда Оссиан. Его все знают.

Д.Э. молча смотрел на компаньона.

— Точно, все, — сказал он, когда пауза уж слишком затянулась. — Вспомнил, поэт был такой.

— Ну? — с интересом спросил Дюк.

— Что «ну»? Помню, что он был. В школе проходили.

— Ну, ты и… — М.Р. рассмеялся. — Это же самая известная литературная подделка в мире!

Д.Э. поднял правую бровь и пожал плечами.

— Нам как будто больше ничего и не требуется? А вот, смотри: первая лупа Ната Пинкертона. Подарена самим Натом своему другу, то есть, вашему покорному слуге. Расстаюсь с вещью тяжело, но денежные обстоятельства, увы, вынуждают. В хозяйстве очень нужная вещь.

— Жалко лупу, но завернул неплохо, — порадовался Дюк. — Может быть, не самого Ната, а просто лупа пинкертоновского агента? Так достовернее.

— Нет, нет, — решительно возразил компаньон. — Самого Ната. Я его видел, сэр, как сейчас вижу вас.

— Ты что! — вскинулся Дюк. — Нат — персонаж бульварного романа, выпущенного для рекламы заведения, которое гоняется за твои разлюбезным Фоксом! Его, скорее всего, вообще не было!

— Сэр! — ужаснулся Д.Э. — Как это не было? А чья тогда это лупа?

— А вот ваша, жулик вы нахальный! Уму непостижимо, какая у тебя в голове каша!

— У самого тебя в голове каша! — обиделся Джейк. — Нат был! Аллан его звали. Аллан Пинкертон. Он основал свое агентство, когда нас с вами еще на свете не было! Поезда грабили на каждом шагу, только дурак на этом не заработает, если у него есть хоть капля мозгов. Он же шерифом был.

— Да? А как же тогда: «подарена самим Натом вашему покорному слуге» когда этого покорного слуги еще и на свете не было? Нат же тогда уже умер, бестолочь ты!

Д.Э. остался сидеть с широко распахнутыми глазами.

— Как умер? Он умер? Боже, какая трагедия…

— Сколько тебе лет, юный негодяй?

— Сэр, — медленно и страшно проговорил Джейк, — только вам я открою страшную тайну. Аллан Пинкертон — мой дядя. Он мне завещал бороться с преступностью, и я сейчас расследую одно убийство. Только тс-с-с. Я тайный агент. Нужны патроны. А денег нет, поэтому я продаю лупу, символ законности и порядка в нашей великой стране.

Дюк аж охрип от такой наглости.

— Кого убили? — шепотом спросил он.

— Я не в праве раскрывать это, но вам, как моему другу, скажу. Убили президента Линкольна!

— Ты что, молодой человек, совсем болен или совесть последнюю растерял? Линкольна убили в шестьдесят восьмом!

— Да! — рявкнул Джейк. — И я расследую это дело! Потому что на самом деле все было совсем не так, как писали газеты!

— Пинкертон тебе в дедушки годится, балбес! Немедленно говори, что тебе сорок лет, просто ты молодо выглядишь.

— Мэм, — Джейк прижал руки в груди и понизил голос, — мне более ста. Я выгляжу молодо потому, что использую волшебный крем. То есть, эссенцию.

— Да ну? — обрадовался Дюк.

— Она называется волшебной, — продолжал компаньон, — но это потому, что никто не помнит секрет. На самом деле ее готовили индейцы, которые помогали своим вождям править вечно.

М.Р. долго смотрел на Д.Э. Джейк перешел на драматический шепот.

— Я воспитывался в одном племени, — признался он.

— Поэтому так странно одет, ну да, ну да… — покивал М.Р. — Мы оба воспитывались в одном племени.

— И на память о дружбе, — Д.Э. Саммерс смахнул слезинку, — вождь мне подарил флягу с эссенцией. Осталось немного.

— Страшно подумать, что там. А где фляга-то?

— …Но вам, как моему другу, я ее уступлю. За совершенно небольшие деньги. В нем кровь индианки-девственницы, ядовитая слюна гигантского змея из озера Шампелен, змеиный жир, молоко горной львицы и еще одно, тайное. Раскрывать секрет я не могу.

— Это потому, что ты его не знаешь. Жулик!

— Нет, — серьезно сказал Джейк. — Один матрос в восемьдесят восьмом году продал секрет аптекарю в Кейптауне, а на следующий день его нашли в кровати мертвым!