Том отвел взгляд и повторил, что мастер Йооп может на него положиться.

– Трудность в том, – пробормотал Йооп, – что я больше не могу полагаться на Джорджа. Когда-то он был предан мне, как Йау-Йау, но теперь Джордж стал другим. Из надежного слуги он превратился в услужливого слугу, а это, черт побери, совсем не то же самое. И когда наступит день и мы сломаем Кануно, вот увидишь, как отреагирует на это Джордж. Многие рабы – из тех, кто постарше, – прислушиваются к нему и возлагают на него надежды, отлично зная, что не найдется человека, знающего о варке сахара больше, чем он. Проблема с Джорджем в том, что он верит, будто сможет стать белым. Я наблюдал такое раньше, это очень странный и необъяснимый феномен. Некоторые домашние рабы воображают, будто их кожа может стать такой, как у их хозяев, но такого еще не случалось. Во всяком случае, я ничего об этом не слыхал. Знаешь ли ты хоть одного негра, который стал белым?

Том уставился на стол и покачал головой. Йооп поднял его лицо за подбородок и заглянул ему прямо в глаза.

– На самом деле я полагаюсь на тебя, Коллинз, – сказал он. – Более того, я полагаюсь на тебя больше, чем на кого-либо другого из надсмотрщиков. Мы с тобой сделаны из одного теста. Именно мы с тобой. Мы оба любим, чтобы все шло гладко, но не терпим, когда нам перечат. И мы не мешкаем, когда доходит до дела. Мистер и миссис Бриггз тоже многого ждут от Тома-бомбы. Хозяин даже рассказывал мне про свои планы в отношении этого способного мальчика. Ты лучше всех нас ездишь верхом, умеешь подковывать лошадей, чинить мельницы и рассказывать истории. Мало того! Ты теперь даже допущен в покои самой госпожи. Ты важная персона, Том.

Йооп откинулся на спинку стула и хитро улыбнулся.

– Итак, в чем же секрет популярности этого парня? Что за чертенок сидит в этом ирландце, который заставляет людей плясать под свою дудку? Даже мистер Бриггз и тот с упоением рассказывает ему о своих моделях и одевает в красный камзол во время званых обедов. Мне сказал Джордж, он, в свою очередь, узнал это от Тото, которой Бесси передала слова своей госпожи: «Мы можем положиться на Тома, потому что он неиспорченный».

Мастер Йооп осушил свой стакан, вытер рот и, похлопав себя по животу, наклонился к Тому.

– Ты неиспорченный? Ты и вправду чище сердцем, чем все остальные?

Том не ответил, но вспомнил о своих беседах с зеленым гекконом.

Йооп сплюнул на пол, зевнул и покачал головой.

– Ты ничем не лучше меня, – вздохнул он, – твои глаза выдают тебя, Том-бомба. От Йоопа невозможно что-либо скрыть, и я знаю, что ты глаз не сводишь с Франца, когда мы на поле. Смотришь на него и точишь свой нож. Оставь эти мысли. Он уже не жилец. Сопьется и сдохнет через год, не больше. Почему ты молчишь, Том?

– У нас с Брюггеном свои счеты, – хмуро ответил Том.

Йооп растянул рот в беззвучной ухмылке.

– Вот тебе и неиспорченный! Смешно. И грустно. Ты умный парень, Том. Оставь Франца в покое. Он долго не протянет. А у тебя большое будущее. Зачем же тратить силы на какого-то пьянчугу?

Йооп вздохнул и, осушив кружку с пивом, снова собрался уходить, но передумал и заговорил:

– Известно ли тебе, как я расправился с одним негром, который собирался поднять восстание? Я расскажу тебе, мой неиспорченный ирландец. Я послал его в город с одним из своих бомб. Пока его не было, мы обнаружили густой столб дыма на дальнем краю поля. Всякому было понятно, что это поджог, но нам удалось справиться с огнем прежде, чем он опустошил плантацию. И когда мой бомба вернулся домой из города, он поведал нам, что тот раб, что был с ним, по дороге сбежал и спрятался в тростнике, как раз на том месте, где появился огонь.

Йооп поскреб щеку.

– Тем же вечером мы нашли его и наказали, как того требуют правила. Вот как делаются дела, Том-бомба. Если у тебя, конечно, есть голова на плечах.

Все последующие дни Том пристально вглядывался в горизонт, выискивая малейшие признаки дыма; он ждал, что Франц Брюгген возьмет с собой в город Кануно, но ничего не происходило. Однако Том ощущал странное беспокойство, какое бывает в море перед бурей.

Ураган, которого он ждал, мог перевернуть вверх дном весь «Арон Хилл».

Мертвые были похоронены, вновь прибывшие заняли их места.

Каждое утро рабы вставали и шли работать, чтобы на заходе солнца снова возвратиться домой. Но их всегдашнее бормотание в шеренгах, не говоря уж о пении на полях, теперь сменилось гнетущей тишиной.

Когда минула неделя, а ситуация не улучшилась, мастер Йооп забрал у надсмотрщиков ром, но это только ухудшило обстановку. Обозленные бомбы теперь избивали рабов за малейший проступок.

Эта зловещая атмосфера чувствовалась даже на кухне. Всегда смешливая Тото замкнулась и все время молчала. Толстуха Бесси нервничала и яростно теребила фартук.

– Кануно, будь он неладен, – ворчала Бесси, – заморочил людям головы.

Из страха сказать больше, чем следует, Том перестал разговаривать с Джорджем. Лишь мисс Мисси и малышка Санди играли как прежде. И как бы безмятежно и буднично это ни выглядело, именно их игра стала той искрой, о которой говорил Йооп.

Том стоит в кабинете мистера Бриггза – красивой комнате с высокими этажерками из светлого дерева и сервантом, чьи полки уставлены бутылками. На письменном столе возвышается модель церкви. Бриггз занят работой. Он потратил месяцы, чтобы выпилить все детали из фанеры и раскрасить бумагу так, чтобы она напоминала черепицу. Он много работал, педантично и терпеливо, и теперь близок к воплощению своей мечты: созданию полной копии собора Святого Павла, что в Лондоне. Модель достигает в высоту половины человеческого роста, и уже осталось совсем немного до ее завершения.

Мистер Бриггз объясняет Тому, что сейчас он перешел к самому ответственному этапу, который называется сборкой.

– Видишь ли, Том, теперь все это нужно склеить. Но это не так-то просто. Самые мелкие элементы нужно склеивать в последнюю очередь, чтобы случайно не ошибиться и не склеить то, что не походит друг к другу. По этой же причине мы должны передвигаться чрезвычайно осторожно и исключительно в чулках, потому что святой Павел не терпит никаких сотрясений.

Маленький человечек трет руки и улыбается Тому, который кивает с понимающим видом.

– Я думаю, – говорит мистер Бриггз и, понизив голос до шепота, встает на колени перед моделью, – я думаю, что если бы Господь Бог захотел жить на земле, он бы обязательно выбрал для этого собор Святого Павла. Где же ему еще жить, как не там?

Сквозь высокое окно модели Том видит половину лица мужчины.

– Я построил мой собор исходя из точных пропорций. В оригинале его высота достигает почти 628 футов, а ширина 304 фута. Диаметр купола 136 футов, а высота от основания до вершины креста 444 фута. Все это затем было поделено на…

Договорить мистер Бриггз не успел, потому что его перебил душераздирающий крик, перешедший в громкий рев, потрясший все здание усадьбы.