серую завесу, она точно понимала, в какую сторону можно идти, а куда не следует. Некая неведомая сила мягко влекла за собой, и женщина просто ступала следом.

В полном одиночестве европейская девушка долго гуляла по скрытому городу уцелевших инков. «Вероятно, они часто переселяются», – решила она для себя, ведь вокруг не было ни одного постоянного строения, только сплетённые из лиан временные шалаши. Тихонечко обойдя весь маленький городок и не встретив ни души, полностью пробудившаяся от гипнотичного сна, Полина вернулась в свое тело и прочувствовала каждый миллиметр плоти. Живот разрывала страшнейшая боль. «Мне нужна помощь», – поняла Поля, и быстрой поступью устремилась в заросли.

«Где я, что я тут делаю? Да я никогда отсюда не выйду и погибну!» – словно лишившаяся рассудка, бормотала про себя женщина, бестолково мечась среди высоких деревьев. Она заблудилась и тщетно пыталась найти хоть какую-то тропинку, хоть проблеск поселения.

Внезапно, прямо перед ней, сквозь щель огромного дерева, из истончающейся дымки тумана появилась старуха-призрак. На первый взгляд ей было лет двести. Хрупкая, маленькая, практически прозрачная. Множество мелких и глубоких морщин отпечатались на её сухом, словно у мумии, лице. Бабусичка подняла веки и зорким взглядом сразила Полину. Ясный, пронзительный взор потрясающих чёрных глаз выдавал, что старушонка в полном уме и сознании. Было в ней что-то загадочное и притягивающее, как у святой. Полина вспомнила это выражение глаз. Ньюста. Да, перед ней стояла последняя принцесса инков. «Странно, что до сих пор она способна ходить», – заметила про себя балерина.

С довольно большого расстояния от старицы исходила странная теплота заботы, которую Полина запомнила с раннего детства. Такое спокойствие и умиротворение были только у её любимой бабушки. Больше никогда она не встречала подобного человека, и вот – по прошествии стольких лет, в этом диком лесу будто повстречала призрак своей давно ушедшей бабусички.

Тихим, практически неслышным, но командным тоном Ньюста что-то приказала. Полина не уразумела и, растеряно покачав головой, на балетный манер развела в стороны руки, всем свои телом показывая, что она не понимает, о чём идёт речь. Старица напряглась и чуть громче повторила фразу. Она обращалась на языке, сосем не похожим на испанский. Слова, сотканные из высоких звуков, звучали очень мягко и приятно. Было в нём что-то напоминающее пение птиц. Отрывистые, словно свист, гласные нанизывались на журчащие согласные. В третий раз старица повторила своё обращение и, наконец поняв, что разговаривать с Полиной – как с глухонемой общаться, внимательно осмотрела молодую женщину с головы до ног. Она что-то забормотала себе под нос, сделала несколько шагов навстречу и подошла совсем близко. С искренним интересом она осматривала каждую часть молодого женского тела. А затем присела, протянула руку и своей удивительно тёплой ладонью взялась за травмированную коленку балерины. От ладошки исходило приятное согревающее тепло. Полину даже слегка передёрнуло. Она вспомнила, что такая же истома исходила от рук мощей святого в крипте украинского монастыря.

Много лет назад, когда она была совсем юной артисткой и летом подрабатывала во временной труппе, они с гастролями колесили по разным странам. В тот год были в Украине. Переезжая из города в город на большом автобусе, по мере возможности, останавливалась в интересных туристических местах. Однажды, по дороге от одного спектакля к другому, их автобус проезжал мимо Почаевской Лавры, и кто-то из верующих артистов предложил остановиться, посетить намоленное место. Артисты балета были не прочь размять ноги и сделать несколько оригинальных фотографий. Пока она покупала свечи и передавала на ящике записки о здравии близких, служащая женщина тихонечко подсказала ей, что сегодня мощи святого открыты и к ним можно приложиться. До конца не осознав смысла высказанных слов, Полина спустилась в подвал и встала в конец длинной очереди. Когда подошёл её черёд, она одухотворённо перекрестилась и поклонилась раке с мощами святого Иова. Прямо перед её глазами были непокрытые одеждами, высохшие тёмно-коричневые кисти Преподобного. Медленно Полина наклонилась ещё ниже и почувствовала неповторимо удивительный запах, исходящий от мощей. В одну секунду все страхи удалились, и она губами приложилась к высохшей руке святого. Невероятно, но, несмотря на то что в подвале было холодно и зябко, руки святого были тёплыми и даже мягкими, как у живого, полного сил человека. От них не хотелось отрываться. Девушка прочувствовала благословение и благодать и на душе стало кристально – светло и неповторимо легко. Так и сейчас, после прикосновения тёмно-коричневых, почти шоколадных рук умудрённой временем женщины Полина чувствовала безграничную любовь и заботу.

Старушка подняла голову и, посмотрев Полине прямо в глаза, молча передала ей своё сочувствие. Она словно знала и осязала, насколько сильна телесная боль их новой жительницы. Вновь забормотав себе под нос непереводимую молитву, Ньюста поднялась, мягко взяла Полину за руку и потянула за собой.

Они удалялись в глубь джунглей. Пробираясь сквозь непроходимые заросли, старица явно вела её не к поселению, а в самые дебри. Обе женщины удалялись. Полина потеряла ощущение времени. Иногда начинала считать про себя, но, дойдя до двухсот, сбивалась со счёта. Потом пыталась в голос декламировать стихи, которые раннее успокаивали её перед выходом на сцену, но всё было тщетно. Она забывалась, путала строчки, слова и снова сбивалась. Шли долго. Иногда, старушка останавливалась, поворачивалась и медленным взглядом сканировала свою гостью, а затем, после короткого перерыва, далее тянула её за собой.

Наконец женщины вышли к откосу горной реки. К месту невысокого, но интенсивно журчащего водопада. Прямо под ним простиралось маленькое озеро удивительной красоты. Ньюста села на землю и жестом показала Полине расположиться рядом. Странным движением принцесса инков освятила своё лицо, а затем точно также благословила Полину. Принцесса порылась в своих одеждах и достала оттуда маленький флакончик. Освещённый солнцем, он засверкал в старой ладони, словно золотой. Старица открыла его и заговорила снова. На этот раз в потоке незнакомых слов Полина различила слышанное уже выражение «Пачамама». Принцесса пролила на землю несколько капель из флакона, а затем с огромным уважением сделала несколько глотков сама. Ньюста наслаждалась. Закрыв глаза, словно после чего-то очень приятного, она сделала несколько длинных вдохов и выдохов. Пережив внутреннее блаженство, старица протянула напиток Полине. Девушка уважительно взяла её и попыталась рассмотреть. Миниатюрный флакончик по своей форме напоминал древнее женское божество, иллюстрацию которого Поля когда-то видела в учебнике истории культуры. Крышка – в форме человеческой головы, а сам сосуд – тело округлённой женщины. Флакончик был