– Какой?

Парень поднял руки:

– Не надо на меня злиться.

– Я не злюсь на тебя. – Ты мне нравишься, и поэтому я злюсь на себя. – Какой вопрос?

– Все мои друзья хотят мужские браслеты. За сколько твоя мама их продает? Мне нужно еще четыре.

Я подавила желание закатить глаза. Конечно, Кейд сумел превратить мужские браслеты в нечто крутое.

– Я спрошу у нее.

Я дернула за ручку двери, но та оказалась запертой. Тогда полезла в карман, но там было пусто. Куда я дела ключи? Может, оставила в багажнике?

– Эй, – мягко произнес Кейд. – Что случилось?

– Ничего. Я в порядке.

– Это Лукас? Я видел, как он уезжал.

– Ты можешь перестать?

– Что перестать?

– Быть таким милым. Мне нужно, чтобы ты был противным. Это помогает.

– Помогает в чем?

Помогает сдерживать мои чувства.

– Иди к друзьям, Кейд, – попросила я. – Они ждут тебя.

Он ушел, как я и хотела. Точнее, как я не хотела. Но к тому времени, как я открыла багажник, достала ключи и отперла машину, Кейд вернулся:

– Больше не ждут. И меня нужно подвезти домой.

Мы стояли лицом к лицу у водительской двери, большой размер мини-вэна загораживал нас от очереди за бургерами. Зазвонил телефон Кейда, рингтоном была одна из песен «Крукед Брукс», и это напомнило мне о нашей переписке. Кейд отключил телефон. Я промолчала о том, что знаю эту песню. Хотя, возможно, это даже была не та песня, о которой я подумала, ведь прозвучало всего несколько нот.

– Трехчасовое перемирие? – спросил Кейд.

К горлу подступили рыдания, и я не смогла их остановить.

– Я не должна плакать, – прошептала я.

– Почему? – удивился Кейд.

Это было чье-то правило. Я даже и не помнила чье именно. Не плакать до третьего свидания. Но это было неважно, мы никогда не доберемся до третьего свидания. Дурацкие правила в моем случае не работали.

Кейд шагнул вперед и оказался так близко, что я снова могла почувствовать одуряющий запах его одеколона.

– Поговори со мной, Лили, – попросил он.

Я наклонилась вперед, уперлась лбом в его грудь и позволила себе мгновение погрустить о том, что не могла прижаться к Кейду. Я не обняла его, как хотела. Не позволила своему телу раствориться в нем, не позволила себе щекой припасть к его мягкой хлопковой тенниске.

– Я возьму себя в руки до того, как они уедут, – пообещала я.

Кейд усмехнулся и обнял меня:

– У тебя три часа. Не нужно торопиться.

Он притянул меня ближе, но мои руки по-прежнему были скрещены на груди, создавая столь необходимый барьер между нами. Я однажды сказала ему в письме, что объятия обладают волшебной силой, так и есть на самом деле. Я слышала дыхание Кейда, чувствовала, как бьется его сердце, тепло его тела проникало в мое, вызывая мурашки по всей коже. Кейд слегка наклонился, его голова оказалась на одном уровне с моей. Я хотела остановить это мгновение. Больше не нужно было думать о прошлом, о Саше, об Изабель…

Нет, я должна была думать об Изабель. Она для меня была важнее всего.

Я надавила руками Кейду в грудь, и он отпустил меня. Я вытерла щеки рукавом:

– Спасибо, но я уже в порядке.

– Слишком поздно, – усмехнулся парень. – Они уже уехали.

Я увидела, как его машина вырулила с парковки и уехала.

– Ты разрешаешь друзьям водить твою машину?

– Я не настолько к ней привязан, как ты могла подумать.

Потому что она была куплена на деньги его отца. Я помнила это из письма Кейда. Я знала о нем больше, чем он осознавал.

– Ладно. Я отвезу тебя домой. – Я шмыгнула носом, меня смутили наши с ним объятия.

– Мы можем сначала кое-где остановиться?

Не дождавшись моего ответа, Кейд обошел мини-вэн и сел на пассажирское сиденье.

– А у меня есть выбор? – забравшись в машину, спросила я.

– Мы же заключили перемирие, – усмехнулся Кейд.

У меня даже получилось слегка улыбнуться:

– Хорошо. Куда ехать?

– Мне нужно вернуться сегодня домой.

– Мы почти приехали.

Мы слушали ужасную музыку по радио. Я не могла включить ту музыку, которую обычно слушаю, не выдав себя. Было темно, и я понятия не имела, где мы находимся, но знала, что как минимум в двадцати минутах от моего дома.

– Поверни направо на Седьмую, – проинструктировал Кейд.

Я повернула, и чехол с гитарой заскользил по багажнику и врезался в стенку.

– Что это было? – спросил парень.

– Труп, который я там храню.

– Мило. Так, там слева поворот на Главную дорогу.

– С Лендс-Энд? Ты везешь меня в отель?

Кейд хохотнул:

– Я не везу тебя в отель… ладно, я везу тебя в отель, но не в том смысле.

Он показал мне, где парковаться, и я заглушила двигатель.

– А теперь иди за мной, – прошептал Кейд. – Если нас кто-то остановит, буду говорить я.

– Это незаконно?

– Не совсем.

– Неутешительный ответ.

– А ты во всем ищешь утешения?

Я не ответила, но последовала за Кейдом. В какой-то момент он, должно быть, решил, что я шла слишком медленно, потому что взял меня за руку и потянул за собой. От прикосновения его руки мое сердце пропустило удар.

Мы вошли в парадные двери отеля. За стойкой регистрации стоял только один администратор, который разговаривал по телефону и даже не взглянул на нас. Мы прошли по многочисленным залам и коридорам и оказались на заднем дворе отеля.

Кейд повел меня мимо огромного освещаемого водопада, вверх по лестнице и снова вниз по дорожкам, пока мы не вышли к запертым воротам с надписью: «ПОСЛЕ ЗАКРЫТИЯ ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Сверху на ручке был слот для карты. Я догадалась, что сейчас было закрыто. И Кейд, похоже, этого не знал.

Я думала, он повернется и поведет нас куда-то еще, но он оглянулся через плечо, затем перелез через ворота и открыл их изнутри.

– Так вот что ты имел в виду под «не совсем».

Я глубоко вдохнула и вошла в ворота. Мы зашагали по длинной цементной дорожке вверх по холму, пока, судя по всему, не достигли пункта нашего назначения – большой веранды, возвышавшейся над огромным пространством с травой, деревьями и пустынным ландшафтом.

– Это поле для гольфа, – объяснил Кейд. – Днем здесь все лучше видно.