Кое-как поднимаюсь со скамьи и на одной ноге прыгаю к дому. Кир догоняет меня в считанные секунды. Становится напротив, загораживая своей фигурой весь проход.

— Что происходит? Ты куда собралась?

— В дом. Хочу позвонить.

— Кому?

— Маме. Пусть приедут с братом и заберут меня домой.

— В смысле? Сонь, что за фигня?

— Кир, мне надо время… подумать.

— Кир, это не смешно. Честно! Отдай мой телефон.

— Нет.

— Думаешь, сможешь меня удержать таким образом?

Кирилл вздыхает. Засунув мой мобильник в задний карман шорт, скрещивает на груди руки. Смотрит пристально. Губы поджимает. Ну… Давай, Орел, скажи, что я дура, что истеричка, которая на пустом месте закатила скандал.

— Ты никуда не пойдешь.

— Хочешь сказать, станешь удерживать меня силой, да?

— Да. Сонь! Да. Ты сейчас совсем не хочешь думать… В тебе говорят одни лишь эмоции, а не здравый смысл.

Кир шагает вперед, а я пытаюсь пятиться назад. Пятиться — это громко сказано, конечно же, но я не хочу, чтобы он меня касался, поэтому отдаляюсь как могу. Я же злюсь! Очень сильно злюсь…

— У меня ничего нет с Настей, — за руку меня берет, в глаза заглядывает. — Мартышечка, ну сама подумай. Я же сколько бегал за тобой. Неужели считаешь, что я такой придурок, раз готов тебя потерять?

— Бабники никогда не меняются, — качаю головой. — Разве только когда на полшестого. Я тебе это уже говорила.

— Сонь… — глаза закатывает, мол, я такую несусветную чушь несу. — Я люблю только тебя. Только ты имеешь для меня значение.

— Кир, отпусти меня, пожалуйста. Я сейчас не готова выяснять отношения. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями.

— Наедине говоришь? Ну так оставайся!

Отпускает мою руку. Спиной поворачивается и идет прочь из комнаты. Я не успеваю ничего сказать, как Кир громко хлопает дверью, а затем закрывает ее на замок.

Да ладно? Закрыл? Меня? На замок? Это уже перебор! Прыгая на одной ноге, добираюсь до двери. Стучу по дереву кулаком.

— Орлов, не смешно ни разу. Открой. И телефон отдай.

— Ты хотела побыть наедине со своими мыслями.

— Кирилл, ты ведешь себя смешно. По-детски!

В ответ тишина. Я снова зову Орлова по имени, но никто не отвечает. Ушел. Гад! Отобрал телефон и ушел.

Я в осадке. Хотя, нет! Не сдамся. Если Кирилл думает, что я просто так смирюсь, то глубоко заблуждается. Хочу уйти! Хочу не видеть его и не слышать. Мне нужно время, да. Нужно успокоиться и понять, что делать дальше, чтобы не наломать дров. Я же люблю Орлова как сумасшедшая. Люблю до одури. До дрожи. Дура? Да. Еще какая дура, увы.

***

Кир возвращается вечером, когда солнце уходит за горизонт. К этому времени я чертовски голодна, а зла еще больше. Поэтому, когда отворяется входная дверь, в меня вселяется какой-то демон. Я столько гадостей хочу наговорить Орлову, но увидев в его руках полевые цветы, улыбаюсь против собственной воли.

Он шагает мне навстречу. На голове взъерошены волосы. Белая футболка местами грязная, видимо, старательно собирал цветочки.

Опускается передо мной на колени, держа перед собой те самые цветочки.

— Это тебе, — произносит тихим голосом.

— Верни мой телефон, — игнорирую цветочки, хотя они красивые, да.

— Сонь, не начинай, пожалуйста. Я дал тебе время успокоиться.

Вздыхаю. Руки сжимаю в кулаки. Не злиться! Нельзя. Он же сказал, силой удержит. Запрет здесь на даче и снова куда-нибудь свалит.

— Я есть хочу, — выдаю, обиженно надув губы.

Кир оживает. Носится по дому как на батарейках и через пятнадцать минут приглашает меня к столу.

На улице еще жарко несмотря на то, что на небе появились первые звезды. Я сижу на стуле, стараясь не обращать внимания на Орла. Но он так смотрит, что мне с трудом удается жевать и глотать.

— Сонь, если тебе станет легче, то я готов показать тебе всю переписку с Настей, — неожиданно говорит Кирилл.

Я веду бровью. Что он хочет мне доказать? Что у них ничего нет? Возможно, это так, да. Но разве не понимает, меня оскорбляет сам факт того, что они снова пересекаются?

— Мартынова, ну не будь такой.

— Какой не быть?

— Такой, — через зубы. — Я же поверил тебе после того, как твой «любимый» босс, — рисует в воздухе кавычки, — провел у тебя ночь.

— Ты путаешь полюса, Кирюш. Мой «любимый» босс и Настя — две большие разницы, как говорит моя мама.

— Да ладно?

— Я никогда не спала с Димой! У меня не было с ним отношений. А кто такая Настя? Она же непросто твоя бывшая одноклассница! Первая любовь, верно?

— Сонь, то было давно. Еще в школе.

— Было, — согласно киваю. — И продолжилось потом, когда вы увиделись на встрече выпускников. Я не доверяю тебе, когда дело касается Насти. Да и вообще. Почему среди всех адвокатов в нашем городе она обратилась именно к тебе?

— Не знаю, — вздыхает. — Я взялся за ее дело еще полгода назад. Если бы знал, что все так обернется, то отказался.

— Это ты, типа, меня успокаиваешь?

— Это я пытаюсь достучаться до твоего голоса разума.

— Бред, — отшвыриваю в сторону вилку. — Кир, серьезно. Почему эта Настя никак не уйдет из нашей жизни? Ты ее тоже любишь?

— В смысле? — Орел в шоке, да. А я сама немного офигеваю от собственных мыслей, но слово — не воробей. — Сонь, я настолько хреново выгляжу в твоих глазах?

— До того момента, как написала тебе Настя, — делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Я о таком даже не думала, но сейчас… Мне кажется, ты всю жизнь будешь метаться между двумя женщинами. Мне это не подходит, Кир!

— Блин, Мартынова! — Орлов стучит кулаком по столу, да так сильно, что подпрыгивают тарелки, а вместе с ними и мое сердце в груди. — Я люблю только тебя! Женат был на тебе, если забыла.

— А вот теперь я понимаю, зачем тогда ты на мне женился.

— Ну и зачем же? — ухмыляется.

— Забыть Настю. Или ей назло.

— Бред, — фыркает Орлов. За голову берется обеими руками. Ходит вперед-назад, действуя мне на нервы. А затем, — Сонь, ты права. Езжай к маме. Подумай обо всем.

— Отпускаешь?

— Так будет лучше. На данном этапе наших отношений.

— Вот и отлично. Телефон, — протягиваю руку и Орлов достает из заднего кармана шорт мой мобильник.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Время десять ночи. Звонить маме уже поздно, да. Поэтому я набираю номер такси и поднимаюсь со стула. Прыгаю на одной ноге. Останавливаюсь напротив входной двери в дом. Оборачиваюсь. Кирилл не идет следом. Его вообще нет в поле моего зрения. Вздыхаю, а в груди отзывается тупая боль.