Устроившись на зеленой лужайке, мы тщательно промыли рану.Было очень стыдно, но я ревела, как маленькая. Денис, напротив, был собран идеятелен и в качестве медбрата не имел равных. Отдышавшись немного, мыпродолжили путь в город. От меня за версту несло водкой, и пост ГАИ решено былообъехать у стражей дороги нюх, как у собак, а иметь дело с милицией после того,что поведал дядька, вовсе не хотелось.

— Давай, прежде чем в город въезжать, решим, что будемтам делать, — внес предложение Денис. Я кивнула:

— Жить в машине неудобно и опасно. Надо найти надежноепристанище. Обзвоню друзей, и у кого-нибудь что-нибудь непременно найдется.

— Твои друзья не годятся, — покачал головойДенис. — Они наверняка все под колпаком у этих… Татарин очень разозлился,и слышала, что дядька сказал?

— А ты что предлагаешь? — насторожилась я.

— К Верке нам надо, вот что…

— К какой Верке?

— К сеструхе…

— У тебя есть сестра? — обрадовалась я, потому чтотаким образом самые большие мои проблемы отпадали.

— Вообще-то она не сестра мне. То есть она отцовойпервой жены дочь. Но они с мамкой дружили, пока не подрались.

— Из-за чего? — машинально спросила я.

— Так просто. По пьянке. Верка обиделась и к нам ходитьперестала. Но меня она вроде любит, когда встречаемся, пару червонцев всегдасунет. Так что поехали к ней, о Верке никто не знает, и вряд ли этот Татаринбудет искать нас у нее.

— Она одна живет? — спросила я. Хоть Верка идралась с кем-то по пьянке и сестрой Денису не была, но ведь не чужой человек ивполне могла о мальчишке позаботиться.

— Одна. Квартиренка у нее почти в центре, на Доватора.Поехали.

— Сейчас? Она скорее всего на работе.

— Днем она отдыхает, работа у нее вечерняя, а всебольше ночная.

— Сторожит чего? — брякнула я. Денис посмотрел наменя и вздохнул:

— Шлюха она, совсем то есть конченая. В сауне трудится,на Старой Литейной, знаешь такую? Там бандиты парятся.

— Нет, — ответила я.

— Правильно, откуда ж тебе знать? Поехали.

— Слушай, если она с бандитами парится, может, не стоитк ней ехать?

— Да ты не бойся, Верка девка нормальная и даже добрая.Просто у нее работа такая. У Верки с детства ни к какому труду душа не лежала,вот и пошла в проститутки. Конечно, со всякой шпаной дело иметь не сахар, но ине у станка горбиться за пару сотен в месяц…

Я смотрела на Дениса в крайнем недоумении, но вела машину всторону улицы Доватора.

— Что-то мне не верится, что она нам оченьобрадуется, — с сомнением сказала я.

— Ну, не обрадуется… Однако поможет. И не продаст, еслиты об этом… На свой лад она честная.

— Хорошо, если так…

Верка жила в доме, таком облупленном и старом, чтоприходилось диву даваться, как он по сию пору не развалился. Дом былдвухэтажным, двухподъездным и каким-то кособоким. Зато дворик перед домомчудесный: зеленый, чистенький, со стоянкой для машин, обнесенной веселымзаборчиком.

— Идем, — позвал Денис.

Мы долго звонили. Наконец услышали шаркающие шаги, дверьраспахнулась, и нашим взорам предстала женщина лет тридцати, заспанная,нечесаная и вся какая-то помятая.

— Ох, — вздохнула она и покосилась на меня. —Братца черт принес, ну проходите.

Мы прошли. Квартира была крохотной, но чистенькой и уютной,такая обстановка подошла бы старой деве, а не проститутке, но в жизни немалостранностей.

— Пошли в кухню, — предложила хозяйка. Оставивсумку в прихожей, мы прошли в кухню и сели. — Небось есть хотите? —спросила Верка, запахнула халат, зевнула и потрясла головой. — Сегодняпришла утром, спать завалилась, ничего не готовила. Сейчас пошарю.

Она стала шарить, а мы пошли мыть руки.

— Отдохните малость, — сказала Верка, мыперебрались в комнату и прилегли на диване, то есть Денис прилег, я нерискнула. Где-то через полчаса хозяйка позвала нас к столу, за это время онауспела привести себя в порядок, умыться, расчесаться и даже переодеться. Нолучше выглядеть почему-то не стала. Вообще она была на редкость несимпатичнойдевицей: лицо длинное и узкое, большой нос и маленькие глаза, губы очень тонкиеи какие-то смазанные. Фигура также была далека от совершенства. Я терялась вдогадках: конечно, до этого с проститутками я не общалась, но Веркин видпочему-то вызывал ассоциацию с комендантшей женского общежития, строгой ирезкой старой девой.

— Ешьте, — кивнула Верка, — и рассказывайте.

— А то ты не знаешь? — проворчал Денис.

— А то знаю, — передразнила Верка. — То, чтомать твою убили, знаю, то, что тебя ищут, тоже, а что да про что — мне неведомо.

— Ну и хорошо, — сказал Денис. — Сама всегдаговорила — не знаешь, не бредишь.

Верка перевела взгляд на меня и вздохнула.

— Я думала, вы из города смылись. Опасно здесь.

— Через месяц Денису в школу, — сказала я.

— Если ты за этим пожаловала, — нахмуриласьВерка, — то сразу говорю: парня не возьму, не могу и не хочу. Работа уменя… и вообще, моральный облик, дурной пример… у него мамаша была запойной,царство ей небесное, но хоть не шлюха. Опять же, он редкий гаденыш, намучаешьсяс ним. А мне лишние неприятности ни к чему, своих хватает.

— Родственников у него нет?

— Батя, так ведь в тюрьме. У него третья ходка, безкофейной гущи ясно: будет и четвертая. Считай, пацан сирота. Только я его всеравно не возьму, и на жалость не дави. Ну чего я с ним делать-то буду в однойкомнате? У меня ж работа. Не станешь ведь его в ванной запирать или вхолодильник прятать.

Верка убрела в комнату, а я тихо спросила:

— А она правда…

— Проститутка? Конечно.

— Не похоже, — удивилась я.

— Еще как похоже. Она тебе что, валютная? Говорю, всауне работает… ну и на улице иногда… Верка вернулась с графином водки.

— Выпьешь? — спросила хмуро.

— Нет, спасибо. Пожалуй, мы пойдем, — сказала я,поднимаясь.

— Сиди, — бросил Денис и добавил: