– И?

– И на следующей неделе ты записан на забор образцов клеток. Кстати, тебя отстраняют от занятий в школе – до тех пор, пока твой возраст не будет определён.

Сердце моё упало. Словно всё, к чему я стремился, бесконечно отдалилось от меня.

– Но Санжита…

– Никаких «но», Альфи. Представь, какие у меня будут неприятности, если станет известно, что я отправила взрослого мужчину в класс, где учатся дети.

Увы, я представлял, какие у Санжиты могут быть неприятности, поэтому всю дорогу до Дома графа Грея молчал. А мой старый мозг танцевал, сражался и спорил со стоящей передо мной задачей.

Мне нужна помощь, это точно.

Мне нужно действовать быстро, это тоже точно.

Раньше я думал подождать неделю или две – возможно, целый месяц, – чтобы всё спланировать и обставить археологов с их раскопками на острове Коквет.

Теперь всё изменилось.

Я знал: второй прием жемчужины жизни заново запустит процессы старения. Как только её содержимое смешается с моей кровью, я снова начну расти. Хотелось надеяться, что жемчужина не испортилась, пролежав под землей несколько столетий.

Чего я НЕ знал: перезапустит ли она мой возраст. Если я её приму, будет ли ДНК-тест, на котором настаивала Санжита, по-прежнему показывать возраст настоящий? Или тест скажет, что мне одиннадцать?

Ещё я знал, что, если не успею проделать необходимое до теста, всё будет напрасно.

Единственный мой шанс – действовать быстро.

И быстро – значит, завтра.

Я посмотрел на отражение в боковом зеркале. Позади нас ехал чёрный «БМВ». Я не видел водителя, поскольку солнце било в лобовое стекло машины. Но я знал, что это Джаспер.

Потом «БМВ» показал поворот налево и свернул на Бич-роад, а мы поехали дальше, в Кулверкот. Видимо, он хотел убедиться, что мы вернёмся домой.

Видимо.

Мне нужны были помощь и друзья, причём и то и другое – срочно.

В половине пятого я был в гараже Рокси. Над входом по-прежнему мигали буквы «АЖ».

С застенчивой улыбкой Рокси открыла ноутбук и пригласила меня взглянуть. Я ожидал увидеть очередной генеалогический сайт из тех, что она так любила. Но увидел другое.

ВЫ ПОТЕРЯЛИ ПИТОМЦА? МЫ НАЙДЁМ ЕГО – ГАРАНТИРУЕМ!

– Насчет Биффы. Твоей кошки, – сказал Эйдан. – Мы, понимаешь ли, думали…

Но я его опередил.

– Это замечательно, спасибо. Только…

Я хотел сказать: «Только сейчас мы не можем этим заняться. Я люблю Биффу, но есть более важное дело».

Однако меня растрогал их дружеский поступок. И они были так воодушевлены!

Я спросил:

– Сколько это стоит?

– Немало, – тихо ответила Рокси. – За полный пакет: постеры, обход домов, интернет-поддержка и прочее… э…

Она закашлялась.

– Две тысячи фунтов.

Мои плечи опустились.

– Откуда я возьму две тысячи фунтов?

Рокси и Эйдан ничего не сказали, но оба посмотрели на сломанный диван, под которым был спрятан короб с моим полным (почти) собранием сочинений Чарлза Диккенса.

Ах.

Без сомнения, книги стоили две тысячи фунтов. Возможно, даже намного больше. Но как я стану их продавать? И удастся ли сделать это быстро? Биффа была для меня важнее, чем любые книги, но пожар случился уже давно. Жива ли она? Чем питается? Нам приходилось давать ей протёртую пищу, ведь зубы у неё были очень плохие. Смогла ли она охотиться?

Вечер стоял жаркий, но влажный. Настоящего дождя не было несколько недель, земля высохла и потрескалась. Даже птицы в лесу притихли, словно чириканье их слишком утомляло.

– Будет дождь, – объявил я, просто чтобы не молчать. Рокси вытащила свой мобильник и ткнула в экран.

– Здесь говорят, что не будет, – она показала мне прогноз погоды в виде графика.

Но прогноз был неверный, и я сказал это Рокси – возможно, излишне резко.

– Эй, Альфи. Ты весь на нервах. Что случилось? – спросил Эйдан.

И тогда я рассказал им о подозрениях Санжиты насчёт моего настоящего возраста и о тесте ДНК, который мне предстояло пройти на следующей неделе.

Рокси и Эйдан помолчали. Потом Эйдан сказал:

– Мне так жаль, Альфи. Это значит…

– Это значит – конец всему. Я не буду ходить в школу. Я не смогу нормально вырасти. Вы должны мне помочь.

Рокси поднялась с дивана, на дерматиновой обивке остались влажные следы её ног.

– Подумай сам, Альфи, что мы можем сделать? Если честно…

Она открыла дверцу маленького холодильника, оттуда повеяло прохладой.

Затем мы сидели, стояли, прохаживались, придумывая и отбрасывая варианты моего путешествия на остров Коквет.

Завтрашнего путешествия.

Даже если мы приедем в Амбл, севернее по берегу, то как доберёмся до острова, который находится в море на расстоянии мили? Теперь там заповедник, и туристическим судам не разрешают швартоваться из-за редких птиц. Сотни лет назад мы с мамой собирали и ели яйца этих птиц.

Мысль о маме лишила меня самообладания. Не добавляло радости и сознание того, что Биффа умирает где-то с голоду. В отчаянии я опустил голову на руки и разрыдался. Рокси подошла и погладила меня по спине.

– Почему ты просто не подождёшь, Альфи? Знаешь, через несколько лет учёные найдут решение, особенно если изучат твой организм. Тогда ты сможешь сам съездить на остров Коквет и найти эту жемчужину. Разве нет?

Я перестал рыдать и поднял голову.

– Ты не понимаешь, да? ЖДАТЬ НЕЛЬЗЯ! Как только начнутся раскопки, жемчужину жизни или сломают, или запрут в музее, или вскроют и отправят на анализ. И на что тогда мне надеяться? Я навечно останусь в этом возрасте!

Я орал и не мог остановиться, особенно после того, как Эйдан заметил:

– Но у тебя же будем мы, Альфи…

– НЕТ, ВАС НЕ БУДЕТ! Вы вырастете, вы уйдёте вперёд. А я останусь: странный ребёнок, который смешно разговаривает, у которого татуировка и который утверждает, что ему тысяча лет. Вы поступите так же, как другие, как Джек, – вы меня бросите.

Я представил себя древним человеком в теле мальчика.

Встал и, больше не сказав ни слова, вышел.

Я явился в Дом графа Грея на сорок минут позже, чем следовало, – просто не мог собраться с силами и идти быстро. Казалось, земля притягивала мои ноги и не давала шагать. Я полагал, что тётушка Рита будет в ярости, и уже решил – мне на это наплевать.