Мы сидим в кафе «Нептун» и смотрим в окно на прохожих, одетых в шорты и ветровки. Альфи заказал чашку чая, а мы с Рокси – по банке кока-колы, но никто из нас не пьёт. Хозяйка кафе с подозрением поглядывает на нас, словно ждёт, когда мы что-нибудь украдём.

Молчание нарушает Рокси. Она передает Альфи свой рюкзак и говорит:

– Ну ладно. Пришло время твоей трансформации, Супермен.

Альфи молча берёт сумку и идёт в туалет переодеваться.

Рокси так спокойно относится ко всей этой истории, что я немного злюсь. Она совсем не боится, что дома поднимут тревогу.

– Проще простого, – ответила Рокси в автобусе на вопрос о том, как она объяснила свой ранний уход. – Театральный кружок едет в Йорк.

– И твоя мама не поинтересовалась, почему вы уехали в семь утра в субботу? – спросил я. – Не удивилась, почему нет письма или формуляра, который ей надо подписать?

Рокси пожала плечами.

– У мамы своих проблем хватает. Если я объясню, что расписалась за неё, чтобы избавить от хлопот, она только спасибо скажет.

Я завидовал лёгкости, с которой Рокси обманула свою маму. Если бы я попытался провернуть что-то подобное, мама с папой сразу бы всё поняли. Они попросили бы письмо или расписание мероприятий. Мама заставила бы отца рано встать и отвезти меня на место сбора. Нет, у меня такое точно бы не сработало.

Мне пришлось оставить записку на подушке, и это меня раздражало.

Ушёл к Мо. Вернусь к чаю.

Существует определённый риск того, что отец заедет к Мо – позвать меня помочь починить трубы в ванной / очистить сточные канавы / отнести коробки на чердак / всё вышеперечисленное. Как раз этим я и должен был сегодня заниматься. Отец наверняка подумает, что я опять увильнул.

Альфи сбежал без особых переживаний. Двери Дома графа Грея запираются на замок, и включается сигнализация. Но он обнаружил, что можно легко уйти через пожарный выход.

– Пойдёмте? – раздаётся сзади.

От неожиданности я подскакиваю. Затем оборачиваюсь и вижу Альфи в длинном пальто и мужской шляпе с полями – костюме Рокси из «Оливера». Выглядит довольно убедительно. Женщина за прилавком странно смотрит на нас. А как ещё смотреть, если мальчик в твоём заведении идёт в туалет и возвращается оттуда переодетый стариком?

Мы выходим, и над дверью кафе звякает колокольчик. Дама по-прежнему не сводит с нас глаз. Я замечаю, что она лезет в карман и достаёт мобильник. У меня сводит живот от предчувствия: что-то пошло не так.

Но я ничего не говорю.

Рокси никак не может успокоиться и всё хихикает над новым костюмом Альфи. При других обстоятельствах я бы тоже посмеялся: получилось очень здорово. Он чуть ссутулился, слегка вытянул шею и надвинул шляпу так глубоко, что глаза оказались скрыты полями. Сутулься Альфи сильнее, он выглядел бы очень маленьким, ведь он и так невысокий.

Альфи почти не сгибает колени и едва шевелит стопами. Ноги опускает осторожно, как будто это причиняет ему боль.

От кафе «Нептун» до гавани – не больше ста метров. На берегу стоит деревянный киоск с большой надписью разноцветными буквами:

ООО «НАБЛЮДАЕМ ЗА ТОПОРКАМИ»

СЛЕДУЮЩИЙ ЗАЕЗД В 12:00

За стеклом в киоске сидит человек с электронной сигаретой в зубах. Увидев нас, он прячет мобильник – я знаю это. Неизвестно откуда, но знаю.

– Ребята, – говорю я. – За такие дела нас по головке не погладят.

Певучим голоском, который меня бесит, Рокси заявляет:

– Ты пораженец!

Она идёт к киоску. Альфи, не отставая, топает рядом с ней.

В стекле имеется прямоугольное окно – для передачи денег и получения билетов. Оттуда выплывает облако дыма. Человек всего-навсего курит электронную сигарету, а дыма столько, словно в киоске пожар.

Альфи наклоняет голову к стеклу и произносит низким голосом:

– Интересно, приятель, могу ли я оправдать твой риск и усилия по высадке на остров?

Одно мгновение – мучительное мгновение – мне кажется, что нам сойдёт это с рук. Человек затягивается и бормочет:

– Что интересно?

Затем он умолкает, выпуская облачко дыма.

Альфи вынимает из кармана две пятидесяти фунтовые банкноты.

– Интересно, могу ли я убедить вас сделать высадку на остров? В восточной части, чтобы никто не видел? Мои дети мечтают посмотреть топорков поближе. Понимаете, что я хочу сказать?

Человек пожирает банкноты глазами. Альфи подталкивает их к нему.

– Это оплата вашего времени.

Человек протягивает руку с обломанными ногтями, сгребает банкноты и убирает их в кошелек. Альфи поворачивается к нам и улыбается.

– Убирайся, – рычит человек. – Во-первых, я останусь без лицензии. Во-вторых, ты что, считаешь, я вчера родился? Минуту назад вы были в кафе «Нептун»! Убирайтесь – и подальше. Наглые маленькие придурки!

– Это означает «нет»?

– А что ещё? Конечно, чёрт возьми, самое-рассамое «нет». Убирайтесь!

У Альфи опускаются плечи. Он отворачивается, затем распрямляется и возвращается к окошку.

– Тогда могу я получить деньги назад?

Повисает неприятное молчание. Человек затягивается и выпускает дым. Затем произносит:

– Какие деньги?

Из Альфи словно выпускают весь воздух. Не глядя на нас, он падает на ближайшую скамейку.

Бедняга Альфи и так всё утро вёл себя очень тихо, но сейчас он впервые выглядит на тысячу лет.

Я сижу на скамейке и смотрю на фиолетово-серое море. Высоко надо мной, в белом небе, плачут одинокие чайки. В открытом море ветер взбивает на волнах крошечные барашки.

Внизу раскачиваются мачты яхт и звенят парусные шкивы.

Это была сумасшедшая идея.

Но я всё испортил и теперь не смогу сделать то, чего дожидался сотни лет.

Вырасти.

Отпраздновать двенадцатый день рождения. По-настоящему.

Завести друзей, который вырастут вместе со мной, влюбиться, жениться, воспитывать детей и смотреть, как они растут и заводят своих детей…

Почувствовать важность жизни. Её ценность. Желать, чтобы каждый день был как можно длиннее – ведь дней впереди конечное число.

Я давно понял – лучше, чем кто-либо другой на земле, – если нет смерти, жизнь превращается в существование.

И сейчас, кажется, в миллионный раз после гибели мамы по моему лицу текут слёзы. От холодного морского ветра начинают мёрзнуть щеки. Сначала я даже не замечаю, что рядом садятся Эйдан и Рокси. Эйдан обнимает меня за плечи, а Рокси кладёт голову мне на руку (как я любил лежать на руке у мамы).